— Откуда ты знаешь, что Геркулесу двадцать четыре года?
— Вот документы, — Мерехлюдин начал доставать из портфеля бумаги и кассеты. — Вот видео трёхлетней давности, обустройство Города. Альтшуллер притащил его сюда полудохлым, он накачивал собаку препаратами, чтобы она не сдохла. И вдруг это облезлое чучело превращается в молодое, резвое животное. Аппетит, блестящая шёрстка, упитанность, сексуальная активность…
На глазах у Мерехлюдина снова навернулись слёзы.
С минуту Коршунов думал, в волнении постукивая пальцами.
— Скорее всего, ты прав. И это полностью меняет доктрину. Необходимо брать власть любой ценой. Там, наверху…
— От меня жена ушла…
— Я знаю. Подожди. Его сейчас нельзя трогать. Через неделю возьмём за горло. Жги, пытай, шкуру спусти. Сейчас нельзя. Сейчас можно потерять всё.
Отказавшись от обеда, Коршунов в возбуждённом состоянии убыл из Города. Голова у него шла кругом, мысли путались.
Теперь, когда перед ним реально замаячило физическое бессмертие, сопряжённое с омоложением, философско-религиозные проблемы, терзавшие его на протяжении последних лет, сами собой отпали. Теперь нужно было действовать — в сто, в тысячу раз решительнее. И прежде всего — обезвредить спятившего Президента.
— Руководителя программы «Маяк», — приказал Коршунов дежурному. — Ко мне, срочно. Да, ещё вот что. Вколите ему что-нибудь… чтобы ничего не видел и не помнил.
Какую музыку любит Президент?
Четверг, 1 сентября, 49 часов до конца света
Петрушка открыл глаза и увидел белый потолок. Голова гудела от большой дозы снотворного. Он поднялся и, свесив ноги, сел на кровати. В матрасе колыхалось нечто податливое и тёплое, приятное на ощупь. Обстановка не походила ни на тюрьму, ни на больницу. Воздух, удивительной свежести, пропитан ароматом соснового леса. Дорогой отель в горах Швейцарии?… Рядом с кроватью — ночной столик с обычным набором необходимых вещей, Библией и… «Устав жителя Города». На часах половина десятого. Утра или вечера? Окна завешены плотными шторами. Небольшой пульт с кнопками. Нажать наугад… кружок с расходящимися лучами…
Шторы раздвинулись, за окном вспыхнули верхушки елей. Странный свет, не похожий на солнечный.
Петрушка подошёл к окну.
В десяти шагах, за ёлками, отвесная скала. А сверху… тоже скала и искусственные светильники.
Стараясь пока много не думать, он разыскал просторную кухню, холодильник и набросился на еду. Нашёл аптечку, принял таблетку от головной боли. Выпил бутылку виноградного сока. Включил телевизор. Там, на одном единственном канале, демонстрировался фильм отечественного производства. Включил радио. Там играла классическая музыка. Прилёг и, незаметно, снова задремал.
Его разбудил телефон.
— Всеволод Иванович, как ваше самочувствие?
— Да, хорошо… С кем я говорю? Где я?
— Вы всё узнаете несколько позже. А сейчас, прежде всего, есть несколько вопросов к вам. Я буду у вас через минуту.
Появился Коршунов.
Вот уже год Петрушка был руководителем программы, и не раз встречался с этим человеком, председателем НКВД СССР. Едва успев одеться, он сделал шаг навстречу и вытянулся по струнке.
— Товарищ маршал Советского союза…
— Вольно, отставить. Садитесь, Всеволод Иванович. Без предисловий. Сколько понадобится времени для того, чтобы нанести скрытый поведенческий код на музыкальный носитель?
— Общий код или адресный?
— Я не знал, что бывает адресный.
— Нужен только образец голоса объекта.
— О, в этом недостатка не будет.
— Для общего понадобится месяц; для адресного — несколько дней.
— Если вам доставят всё необходимое, вы сможете управиться за сутки?
— Я попытаюсь.
— В таком случае, начинайте немедленно. Я провожу вас в лабораторию, где вам всё объяснят и всё покажут. И, кстати, называйте меня просто Феликс Петрович.
— Да, благодарю вас, я понял. — Они вместе вышли в коридор. — Простите, Феликс Петрович, я могу узнать, кто будет объектом воздействия?
— Как, разве я ещё не сказал? Объектом будет Президент, наш дорогой Президент, Владилен Казимирович Змий. Кажется, он любит слушать балалайку. Алкоголь не будет являться препятствием к проникновению сигнала?…
Президент лишается дара речи.
Пятница, 2 сентября, 36 часов до конца света
Полуденный перезвон на башне Кремля согнал с подоконника любопытную ворону, которой Владилен Казимирович что-то говорил через стекло на протяжении последних десяти минут. На его рабочем столе стояла начатая бутылка коньяка, в руке он сжимал стакан. «Разлука ты, разлука, родная сторона…» — хрипло напевал он про себя тоскливую мелодию, которая сегодня крутилась у него в голове особенно назойливо. — «Никто нас не разлучит, лишь мать сыра земля…»
Из потайной дверцы в кабинет просунулась голова Рубцова.
— Разрешите, Владилен Казимирович?…
— Лёха, Лёха, что же мне так плохо… Чего нарыл, кого топить будешь?
— Известие от Хромова, помощника Коршунова.
— Не рано ли ты под Коршунова копаешь, Лёха? Валяй, говори, только я всерьёз слушать не буду.
— Это как вам угодно. Этой ночью Хромову удалось проникнуть в сверхсекретное помещение, комнату, примыкающую непосредственно к кабинету Феликса Петровича.
— Ну и что там? Женщины? Голые мальчики? Растерзанные трупы? Я же говорю — глупости. Зелёный ты ещё, чтобы в запертые комнаты нос совать… Подойди, подойди сюда, дай-ка я тебя за нос…
— Двадцать шесть степеней защиты. Не многовато для растерзанных мальчиков? Человек Хромова расшифровывал их на протяжении полутора лет.
— Юноша, вы меня заинтриговали.
Рубцов понизил голос:
— Подземный город. Тоннель заканчивается недалеко от финской границы в залегающих на глубине нескольких километров скальных породах.
— Как же он дотуда докопался? Вот идиот!
— Гораздо важнее то, чем занимается Коршунов в этом бункере.
Змий схватился за сердце:
— Неужели онанизмом… В особо извращённой форме…
— Они занимаются проблемой бессмертия.
— Что?!!
— Бессмертия.
— Кто?…
— Миша Альтшуллер, тот самый гений, которого Феликс Петрович выкрал из ВПК…
Лишившись дара речи, Президент несколько раз ударил обоими кулаками по столу, разбил стакан и, обессиленный, откинулся в кресле.
Как Феликс Петрович воскликнул «Что?!!» одновременно с Президентом
В полдень того же дня Коршунов вышел на связь с Городом.
