— Мама! — вскрикнула Филиппа и бросилась к миссис Гонт, на долю секунды опередив своего бесконечно утомленного брата.
— Привет, мои хорошие, — сказала Лейла, нежно обнимая близнецов.
Джалобин наклонился и подобрал револьвер.
— Мисс Негодий… — проговорил он, взвешивая «магнум опус» на своей единственной руке. — Неужели она?..
— Боюсь, что да, мистер Джалобин. — Носком туфельки миссис Гонт откинула крышку фотокофра мисс Негодий и, увидев тепловую камеру, уверенно добавила: — Судя по всему, она была профессиональной джинн-сыщицей. И убийцей.
— Но она казалась такой милой. Такой хорошей, — сказал Джалобин. Он снова взглянул на «магнум опус» и понял, сколь серьезны были намерения мисс Негодий. — Но кто ее послал? Айша?
— Нет, не Айша, — отрезала миссис Гонт. — Кто-то другой.
— Кто же? — спросила Филиппа.
— У меня есть некоторые подозрения, — сказала миссис Гонт, хотя знала, что выяснить наверняка, кто стоит за этим покушением, можно, только отменив заклятие и вернув мисс Негодий человеческое обличье. Не много ли чести? Кроме того, вероятно, даже лучше, если она пока не будет знать, кто заказчик.
— Так ты поэтому приехала? — спросила Филиппа. — Ты поняла, что мы в опасности?
— Да, конечно. Когда я почувствовала, что погибли Алан и Нил, я сразу предположила, что дело плохо. А то, что я оказалась здесь вовремя и успела остановить эту женщину… нам всем просто повезло.
— Ладно, кто бы она ни была и какую бы подлость ни замышляла, сейчас она превратилась в чудесную ласковую кошечку, — сказала Филиппа, почесывая кошку за ухом. — Мы можем ее забрать домой? Мама, ну пожалуйста! Ведь теперь у нас больше нет собак. Ты же знаешь, как я всегда хотела завести котенка.
— Хорошо, дорогая, если хочешь, возьмем ее с собой, — сказала миссис Гонт и с улыбкой перевела взгляд на Алана и Нила. — Мой опыт подсказывает, что из людей получаются отличные домашние животные.
— Мама, если бы не они, меня бы теперь на свете не было, — поспешил сказать Джон.
— Я знаю, Джон. — Миссис Гонт подошла к Алану с Нилом и пожала им руки. — Спасибо вам обоим. Надеюсь, никто ни на кого не в обиде.
— Никаких обид, Лейла, — сказал Алан. — На самом деле, это было очень забавно. Быть собакой. — Он посмотрел на мистера Джалобина и пожал плечами. — Честное слово, в этом была своя прелесть.
— За исключением того черного дня, когда Джон попробовал переименовать нас в Уинстона и Элвиса, — добавил Нил.
— Уверена, что Эдвард, как и я, будет счастлив видеть вас снова, — сказала миссис Гонт. — Он очень скучал.
— Лейла, мы отлично знаем, что заслужили наказание, — заявил Нил. — И поверь, твой урок не прошел даром.
Взглянув на кошку, сидевшую на руках у Филиппы, Алан с трудом подавил желание на нее броситься.
— Какое счастье, что ты превратила нас в собак, а не в котов, — сказал он. — Я бы, наверно, не смог быть котом. Ненавижу!
— Это не ты говоришь, Алан, — сказал Нил. — Это в тебе пес говорит.
И он был прав. В обоих братьях навсегда осталась частичка настоящей собачьей души.
Джон пощекотал кошечку под подбородком.
— Как мы ее назовем? — спросил он. — Она все-таки кошка. Мы не можем назвать ее мисс Негодий. А Негодяйкой как-то не хочется.
— Попробуем с другого конца, — сказал Джалобин. — Ее звали Монтана. Но оставить это имя тоже нельзя, поскольку нелепо называть типичную британскую короткошерстную серебристо-серую кошечку в честь американского штата Монтана. — на мгновение задумался. — И все таки надо сохранить что-то от прежнего имени… И при этом придумать что-то кошачье… А главное — по-настоящему британское, чтобы подчеркнуть породу. О! Знаю! Назовите ее Монти. В честь знаменитого британского генерала.
— А что? Пусть будет Монти, — кивнул Джон. — Мама, кстати, уж не означает ли все это, что ты вернулась в семейный джинн-бизнес?
Миссис Гонт улыбнулась. Зачем омрачать детям счастье встречи и спасения? Она еще успеет рассказать им, зачем прибыла в Ирак.
— Да, милый. Уж не знаю, понравится вам это или нет. Понимаете, согласно Багдадским законам, если джинн отказывается от применения джинн-силы, другие джинн обязаны уважать такое решение и оставить этого джинн в покое. Но! Если джинн нарушает собственную клятву и снова, хотя бы однократно, использует джинн-силу, то первоначальное решение больше не действует, и никто из джинн его больше не признает. Более того, второй раз дать такую же клятву нельзя. На самом деле, для меня отныне будет даже опасно не пользоваться джинн-силой. Допустим, я дам себе самой слово этого не делать и буду его держать, но другие джинн, враги нашего клана, не станут уважать мое решение. Причем с превеликим удовольствием.
— Папа, наверно, будет недоволен? — спросила Филиппа.
— Еще бы! Но тут уж ничего не поделаешь. Теперь ничего нельзя изменить. Впрочем, он наверняка меня поймет. Я же объясню ему, что случилось. Он всегда меня понимает. В том числе поэтому я и вышла за него замуж.
— Да, кстати… — сказал Джон, у которого до сих пор перед глазами стояла картина, как он убивает собственного отца. — Как там папа?
— Прекрасно, — сказала миссис Гонт.
— Правда? С ним все хорошо?
— Правда. Я видела его вчера. Он передавал вам огромный привет.
Джон с облегчением вздохнул.
— Слушайте, надо же срочно позвонить Нимроду! Сказать, что с нами все в порядке.
— Конечно, звони, — сказала миссис Гонт. — И вообще нам пора в путь. А то папа будет волноваться.
— Как, интересно, мы уместимся в этом автомобиле? — жалобно сказал Джалобин. — Нас же теперь семеро. Даже восемь, если считать Финлея.
Миссис Гонт покачала головой:
— Мы не поедем на машине. Мой смерч ждет нас в пустыне, неподалеку.
— Вот здорово! — обрадовался Джон. — Самому-то мне пока такую штуку не сотворить. Смерч то есть. Слабо.
— Я бы и пробовать не стала, — честно призналась Филиппа. — Сил совсем нет.
— Думаю, Айша ввела тебе джиннгибитор, — сказала Филиппе мать. — Особое заклятие, чтобы ты не смогла использовать силу против нее. Теперь нужно ждать, пока джиннгибитор будет полностью выведен из организма.
— Значит, мы не едем на машине, — сказал Джон, положив руку на плечо своего юного иракского друга. — Но я хотел бы сделать что-нибудь для Дария и его семьи. У него нелегкая жизнь: приходится целыми днями крутить баранку, чтобы всех прокормить. А ведь ему только двенадцать лег.
— Хорошо, — сказала миссис Гонт. — Я сделаю так, чтобы его семья была обеспечена всем необходимым. Чтобы Дарий смог вернуться в школу.
— В школу? — разочарованно протянул Дарий.
