Романо заметил, как ее взгляд вновь затуманился от боли и печали.
— Я сочувствую вашим страданиям. Даже к лучшим из людей жизнь не всегда благосклонна. Вы же тем не менее сразу поверили своему призрачному телефонному собеседнику — Вестнику. Разве он предоставил для этого реальные доказательства?
Бритт ответила не сразу, очевидно обдумывая, чем можно поделиться. Поколебавшись, она наконец промолвила:
— Я допускаю, что после смерти сына и мужа я слишком ополчилась на церковь, подвергая сомнению ее основы. Я хваталась за любые конспиративные теории, которые тогда попадались мне под руку. Я знаю, вы сочтете меня сумасшедшей, но я просто хочу, чтобы вы поняли, как я пришла к своим нынешним умозаключениям и в результате оказалась здесь.
— Бритт, ради Бога, я вовсе не собираюсь вас критиковать! Я и сам не знаю, как бы я вел себя в подобной ситуации. Но мы оба что-то упускаем из виду, и я очень сожалею, что ваша безудержная погоня за доказательствами родословной застит вам глаза. Меж тем гибнут люди, на вашу жизнь тоже покушались… Видите, здесь много такого, о чем мы даже не подозреваем.
Хэймар встала, оперлась на балюстраду и устремила взгляд на огненное зарево у самого горизонта. Помолчав, она обернулась к Романо:
— Чем больше я погружалась в историю рыцарей-храмовников, тем яснее мне становилось, что существует прямая связь между храмом Соломона, раскопками тамплиеров, быстрым ростом благосостояния и могущества их ордена и, наконец, осадой Монсегюра, который расположен не так далеко на запад от этого места. Многие исследователи убеждены, что тамплиеры нашли под храмом и сокровища, и Святой Грааль. Я считаю, что сама святыня в конце концов попала в руки катаров, которым приписывали обладание опасными для Римской церкви тайнами. Во время одного из папских крестовых походов катары в осажденном Монсегюре попросили у крестоносцев милости провести в крепости последнюю ночь, после чего поклялись добровольно сдаться на казнь. Те подумали, что они собираются совершить какой-то предсмертный обряд, но под покровом ночи четыре человека спустились вниз по голой скале, унося с собой и катарские загадки, и Святой Грааль. Их путь вполне мог пролегать через местность неподалеку от Ренн-ле-Шато, и где-то тут они спрятали то, что спасли из Монсегюра, — возможно, в могиле, изображенной на полотне Пуссена, — пока аббат Беранже Соньер не обнаружил тайник. — Она перевела дух и снова глотнула вина. — Даже ваши ассистенты додумались до искомой анаграммы: «В изгнании храню тайны Господа». Чем бы ни был Святой Грааль, он может поведать нам правду об Иисусе Христе. Я думаю, Вестник причастен к «Rex Deus», поскольку он имеет доступ к неизвестному Евангелию от Иакова. И он обещал мне показать сам Святой Грааль.
Романо подался к ней и нетерпеливо спросил:
— Так вы поэтому ему поверили?
— Нет, на это у меня есть другая, более личная причина. Вестник — мой родной брат.
Романо прерывисто вздохнул. Такого поворота он нисколько не ожидал.
— Но… вас же удочерили! Вы даже не знаете, кто ваши настоящие родители. Какой же он вам брат?
— Мы с ним двойняшки. Нас разлучили при рождении.
— И кто он?
— Не знаю. Мы ни разу с ним не виделись. Я даже не знаю его имени. И то, что у меня есть брат, тоже было мне неизвестно, пока Вестник не прислал мне фрагмент манускрипта и пробирку с прядью волос для сравнения ДНК.
Романо поймал себя на том, что смотрит на нее, разинув рот:
— И что, анализ подтвердил, что это ваш брат?
— Да, мы разнояйцевые близнецы. Я отдавала свои и его волосы на экспертизу. Вот почему я уверена, что он принадлежит к «Rex Deus»: у него нашли дефектный ген — тот же, что у всех коханим, который вызывает мутацию с огромной долей вероятности. Исключение составляет всего одна тысячная процента. Если даже мой брат не член «Rex Deus», я, безусловно, могу поручиться, что, по крайней мере, он из числа потомков великих жрецов Иерусалимского храма.
— Почему же тогда он не откроет вам, кто он на самом деле? Чего он добивается?
— Он сказал, что пытается исправить чудовищную ошибку, а я помогаю ему на пути к истине. Вообще, Вестник говорил очень уклончиво; все, чего я добилась от него, — то, что мне нужно приехать сюда и тогда он предоставит мне полный текст Евангелия от Иакова и раскроет тайну Святого Грааля. Это случится завтра, еще до заката солнца.
— Но откуда вы знаете, не причастен ли он к смерти священников? Вы же понятия не имеете, кто он сейчас и чем он занимался всю свою жизнь!
Лицо Бритт приняло отстраненное выражение. Она глядела поверх плеча Романо на объятые мраком горы, над которыми тлел пурпурный отсвет, словно искала у неба божественного наставничества.
— Наверное, вы опять сочтете меня безумной, но когда я разговариваю с Вестником, между нами возникает особое взаимопонимание, ощущение, будто мы с ним находимся на одной волне. Наверное, потому что мы — единоутробные близнецы. Я ему верю. — Она встала, склонилась к Романо и поцеловала его в щеку. — Спасибо, что остались со мной. Давайте встретимся в восемь за завтраком. — В балконных дверях Бритт обернулась к священнику и улыбнулась: — Как бы там ни получилось, завтра все станет известно.
84
— Агент Катлер, вас спрашивают из Бюро.
Вытянув через стол ручищу, Курт Браун передал Катлеру трубку, а сам вновь принялся за бутерброд с Wiener schnitzel.[30]Всю ночь они вместе разбирали дело Филипа Армана, поэтому принесенная помощником Брауна снедь оказалась весьма кстати.
— Том, Божий промысел можно исключить, — доложил Донахью. — Вскрытие всех трех тел показало, что причиной смерти явился быстродействующий яд, смешанный со змеиным.
— Вот черт…
— Да, тут дело нечисто. Священники перед смертью некоторое время находились в коме, но медэксперты утверждают, что все стигматы нанесены уже после летального исхода. Таким образом, убийца вынужден был ждать полной остановки сердца и только потом прокалывал трупам запястья, ступни и бока. Раны нанесены заостренным металлическим предметом, чем-то вроде гвоздя.
— Как был введен яд? — спросил Катлер.
— Первым двум жертвам его подмешали в вино и виски, а священника из Нью-Орлеана оглушили «Тэйзером», а потом сделали инъекцию. Наши аналитики считают, что мы имеем дело с серийным убийцей, который вершит ритуальную вендетту против церкви или иезуитов.
— Брайан, утром я лечу во Францию: хочу успеть перехватить Бриттани Хэймар и отца Романо. Бывший священник, о котором они оба справлялись накануне, вчера застрелен здесь, в Вене.
— Это они убили его?
— Киллера мы взяли. К сожалению, детектив Браун вынужден был его устранить: когда мы приехали к отелю, где жила Хэймар, он как раз целился в нее и в Романо. Его зовут Филип Арман, он француз. Я сейчас набираю для тебя сообщение, скоро отправлю все подробности. Этот тип летал в Нью-Йорк незадолго до того, как погибли священники. Он легко мог прикончить Метьюса. Проверь, пожалуйста, не смотался ли он за это время и в Нью-Орлеан, чтобы расправиться заодно и Синклером.
