Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
Мы направимся на железнодорожную станцию Дно, что под Псковом. Там, в марте семнадцатого, царь подписал отречение, начав свой путь на мученическую голгофу. Там завершилась Белая Империя Романовых, открылся путь нещадной гражданской смуте, из которой, в брызгах братоубийственной крови, возникла Красная Империя Сталина. Возьмем из насыпи горсть земли, унесем в деревянном ларце.
Переплывем на лодке Псковское озеро к Талабским островам, где в восемнадцатом на крутом берегу белыми были расстреляны красноармейцы. Среди разливов, цветных камней, рыбьих всплесков возьмем из берега ломоть сырой глины. Поместим в ларец, повезем в ладье к урочному месту.
Посетим лесную опушку, поросшее бурьяном поле, где совершил свой подвиг Александр Матросов. Кинулся грудью на немецкий пулемет, остановил своим сердцем долбящую очередь, проложил от пробитого сердца путь к ослепительной Русской Победе. Поцелуем горсть священной земли, ссыплем в ларец, отправимся к заветному месту.
Под Псковом, у речки Терехи, в расположении Псковской десантной дивизии, воздвигнут военный памятник-парашют в честь героев Шестой роты, павшей в Аргунском ущелье. Десантники остановили прорыв отряда Басаева, остановили распад России, совершили священный подвиг во имя молодого Государства Российского. Возьмем горсть земли от подножия памятника, ссыплем в ларец.
Подымемся на Труворово городище, что под Изборском. Сюда, по Словенскому озеру, причалил свой челн Трувор, брат Рюрика, положив начало Первой Империи Рюриковичей.
С горы виден дивный мир, цветные холмы и долины, блеск вод, радуга над святыми ключами, полет лебедей. Поклонимся огромному, из грубого камня, кресту. Черпнем горсть земли. Ссыплем ее, хранящую память о былинной эпохе, в скромный деревянный ковчег.
У Чудского озера, у Кобыльего городища, что недалеко от Вороньего камня, белеет дивная церковь во славу князя Александра Невского. Здесь, накануне Ледовой сечи, выстраивалось русское войско. Сюда с поля битвы сносили убиенных героев. Здесь служили поминальный молебен. Здесь славили победу над тевтоном. И отсюда возьмем горсть земли.
Из Пскова прозвучало вещее чеканное слово о «Москве – Третьем Риме». Его произнес монах Мирожского монастыря, прозорливый старец Филофей, освятив рождение Второй Империи русских, – Московского царства. Из-под стен монастырских, с берега полноводной Великой, возьмем горсть песка с перламутровым ломтиком ракушки. Понесем в ларце к сокровенному месту.
В Святогорье, где сосны и Сороть, село Михайловское и «аллея Керн», Арина Родионовна и «Евгений Онегин», – там, у могилы Пушкина, возьмем горстку земли, родной для каждого русского. Даже в темной ночи она тихо светится. Бережно ссыплем в ковчежец, углядев золотую чешуйку желудя – того, что от Лукоморья.
И конечно, в своих странствиях по псковской земле не обойти нам могилы чудесных старцев, великих молитвенников за Русскую землю – Иоанна Крестьянкина и Николая Гурьянова. Даже и после кончины окормляют нас, подвигая на служение Родине.
Теперь, когда взяты горсти земли, как горсти муки для испечения просфор, снесем их все к одному заветному месту. Быть может, на берег Псковского озера, к дороге, что ведет на Гдов. Ссыплем воедино. Смешаем, как мешают тесто в просфирне перед испечением пасхального хлеба. С молитвами, с военным салютом, с песнопениями, с братанием на этом священном холме стариков и младенцев, солдат и поэтов, мудрецов и наивных сердцем. Пусть каждый пришедший кинет на холм свою горсть земли. Пусть с горстями приходят сюда странники и богомольцы, прохожие и проезжие, насыпая Святой Курган. В этом Кургане соединятся времена и русские царства, подвиги и молитвы, дивные стихи и могучие деяния. В Кургане, как в квашне, начнет созревать белоснежное пасхальное тесто, преображая «хлеб земной» в «хлеб духовный», коим окормляется во все века неодолимая, воскресающая вечно Россия. И пусть этот холм с простым высеченным из камня крестом вдохновит другие русские земли, обильные святыми местами. Пусть люди по всей России воздвигнут кресты примирения, вселенского целования, вновь обретенного братства. «День России» – праздник, что еще ждет своего высшего смысла, может стать праздником «примирения времен», днем освящения Пятой Империи, символом неодолимости Русской земли и истории.
Не бытие определяет сознание
Но разве возможно строить Пятую Империю – это диво среди всеобщей погибели, эту крепость среди разгромленной Евразии, этот рай земной среди торжествующих демонов, – разве можно строить наше новое Государство Российское, призывая на стройку нынешних обитателей России? Большая часть народа потухла, необратимо погасла. Бьется за выживание, смотрит глазами в землю, хлопочет о пропитании, о крыше над головой, безропотна и безвольна. Другая часть одержима стяжательством, неутомимо поглощает, покупает, тащит в дома бесчисленные вещи, вещицы. Сходит с ума, попадая в гигантские супермаркеты, эти «фабрики потребления», превращающие человека в неутомимого потребителя, желающего обладать всем: бриллиантовым ожерельем, скоростным скутером, дорогим лимузином, респектабельным, из красного дерева, гробом. Третья часть – «элита», сжирающая остатки страны, презирающая родную историю, кидающая безвольному народу объедки с барских столов, выливающая на голову народа липкое пойло сериалов и идиотских ток-шоу.
Кто среди этой человеческой пустыни воскликнет слово «Империя»? Кто дунет в золотую трубу? Кто первый с топором и рубанком отешет золотое бревно и положит в основание деревянного детинца? Чтобы позже одеть кремлевские башни в алый и белый камень. Облечь дивный град в конструкции из сияющих сплавов. Построить космолет Великой России.
В Гражданской войне одни лучшие русские люди неутомимо убивали других. Превратили Россию в искореженный железный пустырь с запекшейся кровью, с ожесточенным и тупым населением, в котором свирепствовали ненависть, тиф и голод. Из этой антропомассы: без свергнутого царя, без отринутого Бога, без убитого отца и брата, без жизненной цели и духовного смысла – стало рождаться поколение «героев». Молодое племя, напоенное светлой энергией, религиозным порывом, неудержимой отвагой и красотой. Это племя таинственно и непредсказуемо рождалось среди сирых деревень, остановленных заводов, обшарпанных городов. О его рождении возвестил русский авангард. Златокованые стихи Маяковского. «Рождение мастера» Андрея Платонова. «Купание красного коня» Петрова-Водкина. Космические скульптуры Цаплина. Архитектура Мельникова. Спектакли Мейерхольда. Фильмы Эйзенштейна. Музыка Прокофьева. Казалось, культура отворила в народе потаенные «чакры», напитала их живительной праной, и начался стремительный рост иной страны – «страны мечтателей, страны героев».
Мечта – божественная, как икона, пленительная, как звезда, – «русская мечта», «звезда пленительного счастья» овладела рождавшимся поколением, которое полетело через Северный полюс, построило в пустынях невиданные города и заводы, возмечтало оттолкнуться от Земли и умчаться в сияющее мироздание. Мечта – эликсир, оживляющий мертвецов, сотворяющий чудо воскрешения. Эта мечта в Сорок Пятом превратилась в Победу, в религиозное сознание победившего народа, над которым воссиял храм Победившей Империи, где народ, не разделенный на богатых и бедных, злых и добрых, «эллинов и иудеев», исповедовал религию Русской Победы.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
