разнообразия, сегодня он звучал не так бодро, как обычно. – Если только мы правы, и Кочергина действительно практиковала ведьмовские ритуалы.
– В каком смысле? – поинтересовался Соболев.
Карпатскому тоже было интересно, но он ограничился вопросительным взглядом.
Дементьев закрыл за собой дверь, прошел в кабинет и сел на свободный стул, положив на колени принесенную с собой папку.
– Как любит повторять этот мой коллега, сверхъестественные силы никогда по-настоящему не подчиняются человеку. Они лишь притворяются. И если в моменте удастся получить от них какую-то выгоду, потом они предъявят нехилый счет. А ценой будут страдания, разрушения и смерть, поскольку именно к этому подобные силы и стремятся. Такова их природа. Если Кочергина проводила ритуалы – за деньги или просто считая, что таким образом помогает людям, – это могло сначала навлечь на нее болезнь, а потом и погубить всех ее близких.
– Отчего случившееся не перестает быть трагедией, – заметил Карпатский, и голос его прозвучал несколько резче, чем он хотел.
Дементьева грубость его тона не смутила. Он лишь грустно улыбнулся и кивнул.
– С этим не спорим ни я, ни мой друг.
– А твой друг… Нурейтдинов, как я понимаю, не объяснил, что за прикол у этой твари был с перевоплощением в отца Юли? – поинтересовался Соболев.
– Да, и как вообще это возможно? – добавил Карпатский. – Разве нечисть не должна приходить по ночам? Или хотя бы после захода солнца?
– Отличный вопрос! – Дементьев как будто даже обрадовался. – И здорово, что его задаешь именно ты. Опять же, мы можем только предполагать, но вера в то, что солнечный свет способен защитить от подобных тварей, по большей части ошибочна. Это не панацея. По всей видимости, приходить под чьим-то обликом существо могло в любое время суток, ему важнее было соблюсти ритуал: оно стучит, а хозяин дома открывает. Для нападения же оно предпочитало ночь. И не просто ночь, а промежуток с двух до трех часов. Потому что, даже оставшись после заката в гостинице, существо еще какое-то время выжидало. Если бы не звонок матери Юли, который раскрыл той глаза, оно, скорее всего, оставалось бы под личиной и дольше. Возможно, это как-то связано с внутренним состоянием жертв. Считается, что именно ночью, примерно с двух до трех часов, нам сложнее всего противостоять тяжелым мыслям, страхам и сожалениям.
– Занимательно, – только и смог выдавить из себя Карпатский, а Соболев и вовсе промолчал, только сокрушенно покачал головой.
– Ладно, ребят, у меня не очень много времени. Ольга сегодня возвращается из Питера, и я обещал встретить ее на вокзале, отвезти домой. – Дементьев посмотрел на часы, встал и направился к доске, которая сейчас была девственно чиста. Только несколько магнитов кучкой теснились в углу. – У меня в запасе не больше часа, поэтому давайте я вам основные моменты своей аналитики расскажу. Подробный отчет уже выслал вам на почту.
Он достал из папки несколько заранее подготовленных карточек, с помощью которых принялся объяснять связь между убийствами четыре года назад и недавними событиями, включая инцидент со шкатулкой. Размещая карточки на доске, Дементьев рисовал между ними стрелочки и весьма наглядно продемонстрировал и цитирование, и «отзеркаливание». Во всяком случае, Карпатский понял его мысль без особого труда.
– Так это не подражатель, а… как его правильнее назвать? – прокомментировал Соболев, когда основная часть объяснения прозвучала.
– Последователь, – подсказал Дементьев. – Думаю, это самое правильное слово. Четыре года назад Артем Федоров действовал не один, у него были помощники…
– Двое, – вклинился Соболев. – Одна погибла, другой в тюрьме.
– Двое известных, – поправил Дементьев, назидательно подняв указательный палец. – Их могло быть больше. Нев… Нурейтдинов предполагал тогда, что это может быть даже целая секта.
– То есть, ты считаешь, что в тот раз у Федорова были еще помощники, так и оставшиеся в тени? – уточнил Карпатский. – И сколько их? Чего они хотят? В смысле, теперь. Почему они активизировались сейчас?
– Трудно сказать наверняка. Перерыв может быть связан с несколькими причинами. Например, с подготовкой. А они явно хорошо готовы, потому что следят за всем, что происходит в гостинице и имеют возможность оперативно вмешиваться. Они подключены к системе видеонаблюдения, возможно, имеют доступ и к системе управления электронными ключами. Не исключено, что имеют дубликаты ключей от обычных замков. Появление человека в черном балахоне в запертой гостинице во время бури, уронившей на единственную дорогу дерево, тому подтверждение. Они где-то рядом, следят, могут входить и выходить, когда им вздумается.
– Кстати, то, что этот человек в балахоне сделал с тобой, весьма похоже на то, что было со мной четыре года назад, – заметил Соболев. – Как раз недалеко от колодца, где Артем убил Гусарову. Меня просто вывели из игры, вероятно, потому что я мог помешать. Только до сих пор не знаю, как именно ему удалось это сделать.
– Да, похоже, что меня остановили, дабы не вмешивался, – кивнул Дементьев и посмотрел на Карпатского. – В этом смысле примечательно, что не стали останавливать тебя.
– Действительно, – согласился Соболев. – Интересно, почему? Сочли Славу… менее опасным?
Карпатский недовольно покосился на напарника, но промолчал.
– Еще один хороший вопрос. И одним из вариантов ответа может быть: нас опасаются. Нас – это наш институт. Полагаю, люди, стоящие за происходящим, знают и нас, и наши возможности. Поэтому Нева и Лилю усыпили, когда похищали Полину. Поэтому шкатулку забрали из номера и отправили Диане, как только мы с Ольгой въехали в гостиницу. Возможно, по той же причине меня решили устранить из кульминации этой истории. Но есть и другие варианты.
– Какие? – поинтересовался Карпатский, поскольку Дементьев замолчал и принялся перебирать содержимое своей папки, не торопясь продолжить.
– Я к этому еще вернусь. А пока – вот вам первый кандидат в последователи культа имени Артема Федорова.
Он повесил на доску пару распечатанных стоп-кадров с записи камеры видеонаблюдения в гостинице. На обоих была изображена одна и та же женщина с копной пышных вьющихся темных волос. Однако ни на одном не было четко видно ее лицо: очень уж низко женщина наклоняла голову. Как будто специально.
– Горничная. Вернее, женщина, выдающая себя за горничную. Она уже попадала в поле вашего зрения.
Карпатский кивнул, чувствуя, как в груди неприятно потянуло. И это было не из-за ранения.
– Она заходила в номер Нурейтдиновых перед похищением их дочери. Я тогда запросил ее данные, но пока агентство их прислало, обе девочки уже нашлись, а похитительница созналась. Я так и не доехал, чтобы поговорить с ней.
– А это ничего и не дало бы, – утешил его Дементьев, заметив нотки раскаяния в его голосе. – Под тем именем по указанному адресу проживает совершенно левый человек. Горничной не работает, на женщину с этих кадров категорически не похожа: она ниже и… шире. Еще со слов Полины
