опасности из-за твоего пренебрежительного отношения к участию в семейных делах.
Напряжение между этими двумя титанами прошлого грозило разразиться молниями, и насколько я знала своего деда, а ещё по тем малым сведениям о королеве-матери, которые были мне доступны, – это могло растянуться на годы. Вот только времени у меня не было. То есть его не было у Эвелин. Я дёрнула деда за рукав.
– Мне плевать на ваши разборки. Я должна дать это Эвелин.
Его грозная гримаса не дрогнула. Однако он отпустил моё плечо, и я смогла взять королеву-мать за морщинистую руку, и она перетащила меня из дома прямо к себе в спальню. От одного её вида у меня отвисла челюсть. Одна из стен была изуродована глубокой трещиной: картины попадали на пол, устланный осколками стекла. Одна из ножек балдахина над роскошной кроватью упала, обрушив тяжёлые гобелены.
Настоящий хаос.
– Поспеши, дитя. – Она оказалась невероятно шустрой для того, кто так уязвимо выглядел в новостях. Мне пришлось попотеть, чтобы не отстать в извилистых переходах и потайных коридорах Дворца.
И под конец она просто шагнула сквозь кирпичную стену.
Через секунду она вернулась.
– Я и забыла, что простецы ходят через дверь. Как неудобно, – однако она не потрудилась наколдовать для меня дверь: просто проломила дыру в стене, предоставив мне пробираться через обломки.
Мы добрались до дверей тех покоев, в которых прятали принцессу Эвелин. Вдоль стен в коридоре выстроились гвардейцы, и спальня была полна репортёров и операторов. Я удивилась: как их решились пропустить в самое сердце Дворца?
Едва они заметили нас с королевой-матерью, поднялась страшная суета, камеры одна за другой разворачивались, чтобы получить лучшую картинку. Королева-мать вообще редко попадала на экраны светской хроники.
– Прочь с дороги, – рявкнула она, и я подивилась, как повелительно звучит голос столь миниатюрной особы. Её пренебрежение прессой также могло означать, что она избавлена от необходимости реагировать на их глупость. Это вызывало уважение.
Она прошла через стену к принцессе, и на этот раз передо мной была создана дверь. Там стоял Зейн – первый, кого я увидела. Зол тоже там присутствовал, вместе с Ренелом, королём и королевой.
Они все были шокированы нашим появлением.
Принцесса Эвелин спала на кровати. Ренел держал в руках флакон с синтетическим зельем.
Эвелин пошевелилась, ресницы затрепетали, и с губ слетел долгий страдальческий стон. Зейн не спускал с меня глаз, и, хотя я старалась не обращать на него внимания, меня удивило то, что выражало его лицо при виде меня. Облегчение.
– Опоздали! – осклабился Зол. – Мы уже дали ей нашего средства…
У меня встали дыбом волоски на руках, по всему телу побежали мурашки. Это росла и собиралась неизмеримая мощь. Воздух стал душным от приторного запаха роз, настолько густого и липкого, что я задохнулась. Волшебство: чистое, грубое и не поддающееся контролю.
Комнату прошил разряд молнии, повалив всех на пол. Я заслонила глаза рукой, а когда посмотрела на Эвелин, она уже парила над кроватью, и с концов её пальцев слетали разряды молний.
– Не работает! – закричал Зейн. Он кинулся к Эвелин, чтобы удержать её.
Комната сотрясалась от грозовых разрядов, потолок грозил обрушиться нам на головы. Пол ходил ходуном, все не сводили глаз с Эвелин, но я обратила внимание на Рог, перенесённый в её спальню.
Я двинулась к нему, сжимая в руке сосуд с зельем. Угадав, как мне казалось, момент затишья, я открыла бутылку над Рогом, однако новый толчок был так силён, что жидкость расплескалась по всей комнате.
– Нет! – закричала я.
– Сэм, скорее! – воскликнул Зейн. – Я верю тебе. Дай ей зелье!
Оставалось ещё достаточно. Я поспешила к принцессе, и в этот миг земля встала на дыбы у меня под ногами. Пол треснул, и передо мной открылся провал прямо в чистое голубое небо. Я прыгнула через него, поймав протянутую руку Зейна и выбравшись на другой край провала, как будто нас унесло торнадо. Наконец я оказалась рядом. Принцесса кричала от боли.
Я едва успела выплеснуть остатки зелья ей в рот. Её глаза мгновенно распахнулись и впились в моё лицо, и тут следующий удар волшебства швырнул меня назад, на другой конец спальни, с такой силой, что я опрокинула постамент с Рогом Одина.
Я лежала в углу кучей тряпья и не могла пошевелиться. Но я видела Рог. И он стал золотым.
Снова шум, свист ветра, гром и молнии, и вот гроза прекратилась.
– Зейн? – услышала я голос Эвелин.
– Привет, Эви, – прошептал он, и от нежности в его голосе я чуть не взвыла. – Как ты себя чувствуешь? – Зейн наклонился и подобрал с пола осколок зеркала. Все мы, раскиданные по углам комнаты, затаили дыхание. Если не сработало – конец всему.
– Ничего себе! – воскликнула Эвелин. – Ну и видок у меня! – Она оттолкнула зеркало, и раздался всеобщий облегчённый вздох. – Эй, что тут происходит? Вы чего все такие? Мой день рождения пошёл вразнос?
Теперь, когда я знала, что она в порядке, пришло время боли. В глазах потемнело, и каждый острый обломок камня впился в моё тело. Кто-то оказался рядом и бережно поднял мою голову.
– Как ты?
Это был Зейн.
– Неразделённая любовь, – сказала я, предваряя вопрос, который непременно задаст мне Зол. – Это был недостающий ингредиент.
– Ты сделала это, Сэм, – сказал он. – Ты выиграла Охоту.
Глава 42. Саманта
Я стояла, чувствуя себя неловко в изысканном платье, доставленном от самого модного кутюрье Кингстауна. У меня в гардеробе не нашлось ничего подходящего для участия в приёме в королевском Дворце. И это меня совсем не радовало. Лучше быть обычным простецом, чем простецом-героем.
Но перед тем как проводить на обед, меня попросили подождать. От волнения у меня бурчало в животе. Они вылечили мои раны, срастили поломанные кости и навели чары, чтобы придать более здоровый вид, но не могли заколдовать мой измученный мозг. Я чувствовала себя так, будто могла проспать год. Ренел привёл меня сюда, в эти зеркальные покои, смежные со спальней принцессы. Здесь стояла неудобная софа на львиных лапах, на которой я попыталась сидеть, но она оказалась такой жёсткой и бугристой, что я тут же встала. Меня немного тревожило то, не помяла ли я платье.
Щёлкнул разряд энергии, и в комнате со мной оказалась принцесса. Я с трудом сглотнула. Я уже была с ней рядом, когда вливала в горло приворотное зелье, однако сейчас она была в сознании,
