их для начала не хотели пускать, ворота были заперты, а майор, вооружённый новеньким биноклем, смотрел на это реалити и кратко пересказывал нам.
Потом их впустили.
Меня интересовал момент, когда внимание войска будет максимально отвлечено от склада. Кроме урядника, точку зрения, что Филиновых содержат в нём, разделял и мой новый ротный, и ещё парочка задержанных, которые оказались наиболее болтливыми.
И всё же это было не точно, их могли переместить.
Я взял мобилет и набрал заранее написанный номер телефона, единственный телефон в форте, стоящий в здании их штаба, в кабинете ротмистра.
Прошли долгие восемь гудков. В принципе, если не возьмут, то ничего страшного.
— Слушаю! — отозвался голос.
— Это Владетель граф Филинов. Я бы хотел поговорить с кем-то из Хомяковых.
Там, по ту сторону «линии» какое-то время молчали.
— По поводу? На какую тему говорить?
— По поводу обмена их родственников на моих. Интересно такое?
— Им может и интересно… Я доложу, позову. Сможете не класть трубку?
— А с кем я говорю?
— Меня зовут Карась, я вроде секретаря, вечного дежурного.
— А скажи мне, Карась, ты на чьей стороне?
— Я бы, Аркадий Ефимович, — внезапно блеснул свои познаниями Карась, словно золотистой чешуёй на солнечном мелководье, — хотел бы не сдохнуть.
— Ты если что, главное — падай шустро.
— Я запомню, но другим не скажу, ладно? Повисите на проводе?
— Сколько ждать?
— Минут десять, их ещё найти надо.
Я оставил мобилет включённым, но убрал в карман.
— Они собрались на целый митинг в районе ворот. Кажется, кто-то из их старших хочет всех штрафников арестовать, а кто-то что-то доказывает. Чуть особняком стоят двое, в том числе откровенный дедок.
— Пора. Пробуем, — отозвался я.
Шило перебросил меня, Джо и Ключа в недра склада, где я немедленно засёк магическое присутствие.
Истошно взвыл какой-то артефакт, зато я увидел стоящих у ворот и подсматривающих в щели Филиновых в количестве «все собрались», то есть отца, дядю, братьев, кузин, мать и младшую сестру.
Были они изрядно пыльными и сильно напуганными. А от воя сигнализации так вообще спали с лица.
— Что-то вы не очень выглядите, граждане Филиновы! Как вам вообще Кустовой, как кустовское гостеприимство?
— Аркаша, спаси нас!
Отец первым, а за ним и остальные бросились в мою сторону. Ворота склада сотряс удар. Тот, кто был снаружи, не имел ключей, но имел весьма опасный и буйный нрав.
— А как же поговорить? Может, давайте обсудим, как я плохо учился и вообще позор семьи?
— Прости, сын! Что хочешь, проси. Хочешь, мы все фамилию сменим, а ты оставишь себе? Только спаси!
— Ну, ладно-ладно, давайте уже убираться отсюда.
Шило возмущённо заворчал, но всё-таки перекинул нас всех, причём двойным прыжком я закинул их на центральную площадь города.
— Вот вам двадцать рублей на извозчиков, рекомендую домой и отмыться. А мне надо улаживать наследственные вопросы.
— Знаешь сын, мы тут решили, утрясём дело Грюнк и, пожалуй, вернёмся в Подмосковье. Что-то неспокойные тут дела, а мы загостились уже.
Я понимающе кивнул и тут же исчез, вернувшись вместе с двумя единорогами к позиции Кабыра.
— Стреляющий адвокат? — негромко спросил меня чем-то слегка встревоженный Кабыр с дерева.
— Аюшки?
— Скажи, а тебе тот колдун был сильно дорог?
— Да вообще не особо, а что значит «был»?
— Ну, он метался по двору, орал, потом не знаю как, но заметил меня.
— Магия, он же маг. И?
— Всё честно. Он выстрелил в меня своей огненной магией, я выстрелил в него своей огненной магией. Я выиграл. А у тебя больше нет колдуна. Нет претензий ко мне?
— Нет, ты молодцом. Я с тобой давно знаком, а этого ко… лдуна я впервые вижу, — мне совершенно некстати вспомнился папа дяди Фёдора.
— Тогда с тебя премия сто пятьдесят рублей.
— Замётано. Что-то ещё?
— Старика ведут в штаб.
Я проверил мобилет. Несмотря на мои ужимки и прыжки, связь удержалась, не прервалась, хотя я на пару долей секунды пропадал в процессе прыжков на Изнанку.
— А кто ведёт?
— Какой-то мужчина смурной.
— А можешь ему ножку прострелить, чтобы он так весело не бегал?
— А как же те сотники по списку, те двое, что ты до этого говорил?
— А видишь их?
— Вижу. Могу их, а потом ногу.
— Ну, так давай, чего не стрелял?
— Команды не было.
— Командую большими буквами! ШМАЛЯЙ, снайпер, от всей души шмаляй, за всех степняков на свете.
— Сто рублей сверху.
— Да что ты за человек такой, а как же стрельба ради искусства⁈ Заветы предков и традиции⁈
— Шучу.
И Кабыр выстрелил, трижды, по моим ощущениям — вообще без паузы, как будто из СВД можно стрелять очередями. После выстрелов его поза не поменялась, он смотрел и смотрел в прицел.
— Попал?
Он лишь молча кивнул, не отрываясь от прицела.
…
— Алло. Это всё ещё Карась.
— Да, алло, я на линии.
— Странно, мне казалось, что Вы пропадали… Ну да ладно.
— Что ты мне скажешь, Карась?
— А правда там бойцы говорили, что Вы офицеров разжалуете?
— Правда. А где там Хомяковы?
— А можно мне тогда должность ротмистра, старшего над войском?
— За какие такие заслуги?
— Ну…. У нас тут всё как-то резко поменялось, пара старших внезапно умерла, ещё парочку мы убили… Нечаянно, конечно. А Хомяковых арестовали, дед пытался сбежать. Ну, куда ему бегать, он же старый. А второй орёт, что нас всех убьёт. Обидно.
— И ты типа руководитель этого крестьянского восстания?
— Ну, просто других желающих не было. Там можно мне ротмистром стать? Если мы все Вам присягнём, как третий взвод?
— Заместителем ротмистра. Командир у вас будет поставленный со стороны.
— Меня устраивает. Вы приезжайте, как надумаете, мы ворота откроем. Только четвёртый взвод весь сбёг, испужался. Мы преследовать не стали.
…
Конечно, мы не сильно им доверяли. Но где-то через сорок минут и правда вошли через парадные ворота к построенному (криво-косо, надо сказать) личному составу боевиков, которых больше нельзя называть боевиками Вьюрковского, а скорее боевиками Филинова.
Я принял краткий доклад заместителя ротмистра, майор научил меня, что честь без головного убора отдают вытянувшись, с руками по швам. Так что я принимал этот балаган в
