Блестящие легенды тех времен
Рассказывают нам: он был силен,
Хоть ростом невысок, но строен,
Прекрасного сложенья, ладно скроен —
Троил, достойнейший сын Трои.
О да, он был горяч!
— Интересное сравнение с Троилом.
— Тихо.
Хорош собою, полон блеска, красоты,
Лица изящные и тонкие черты,
Искрящиеся серые глаза,
Похожие на звезды в небесах.
Ну не круто ли?
Они сияли, словно у Париса,
Когда, летя на легких крыльях бриза
К далекой Греции туманным берегам,
Он твердо знал, что будет счастлив там.
Где, верил он, не опасаясь ничего,
Прекрасная Елена ждет его.[84]
И так далее, все в стихах.
— Я заметил. Стоит ли удивляться, что голубые считают его своим.
Джейк понял, что его дочь влюбилась. Теперь сомнений быть не могло. Однако не в замкнутого студента-выпускника или в пылкого профессора, а в великого, сексуального, возможно, голубого и давно умершего Кристофера Марло. Любимец Музы теперь стал и любимцем Мелиссы. Джейк рассмеялся.
— Такие слова не пристали тому, кто жил в Дептфорде, — заметил он.
— Это верно.
— Так ты полагаешь, что Нэш и Пиль были теми двумя писателями, которых Грин предупреждал в «Крупице ума»?
— Наверное. Или, возможно, Кид. — Джейк пометил себе, что это нужно проверить.
Он хотел рассказать Мелиссе об Апокрифе. Между тем ее энтузиазм не знал границ.
— И не одна я думаю, что он такой замечательный, — продолжала она. — Вот, к примеру: он вернулся в Кембридж из Франции, провернув опасную и успешную шпионскую миссию по заданию королевы, члены университетского совета решили, что он предатель из-за того, что он водил дружбу с католиками, — а ведь посылали Марло именно для этих целей. В результате они отказались присвоить ему ученую степень магистра. Ты только представь себе: Тайный совет посылает гневное письмо декану и приказывает им восстановить Марло и присвоить ему степень. Я нашла письмо, папа. — Она показала ему копию, села и прочитала его вслух: — «Принимая во внимание сообщение о том, что Кристофер Марло намерен отправиться за море в Реймс и остаться там, их светлости решили, что будет правильным заявить, что он вел себя надлежащим образом, весьма сдержанно и сумел оказать ряд услуг ее величеству, а посему заслуживает поощрения за свою верную службу. Их светлости требуют, чтобы все слухи были прекращены любыми возможными способами, а Марло получил степень магистра уже на следующем вручении дипломов выпускникам; ее величество будет недовольна, если узнает, что людей, верно служащих короне, позорят те, кто не знает сути происходящего». Этот документ был найден среди протоколов заседаний Тайного совета, возглавляемого лордом Бергли.[85]
— Где ты нашла этот документ?
— В Государственном архиве, в открытом доступе.
Он присвистнул.
— Хорошая работа.
— Ситуация проясняется. Кстати, ты поговорил с Суниром?
— Очень коротко. — Он рассказал ей о «первом творении». — Но и это еще не все. Ты в курсе, что такое апокрифы?
— Да, так называемые «плохие пьесы». Я хотела поговорить с тобой о них, мне кажется, это и есть наш «Апок.».
— Я пришел к тому же выводу, — сказал Джейк, несколько разочарованный тем, что Мелисса его опередила.
— Но ты даже не представляешь, что мне удалось найти.
Он сделал невинные глаза.
— Книгу Гоффмана? — Он сравнял счет.
Она бросила на него свирепый взгляд и состроила рожицу.
— Проклятье! Ты все испортил! А я так рассчитывала, что расскажу тебе, как этот старикашка с Чаринг-Кросс-роуд поведал мне, что держал эту книгу для одного клиента, который так и не пришел, а потому продал ее мне.
— Он мне об этом и рассказал. Я только что оттуда.
Мелисса снова полезла в свою сумку.
— Вот, посмотри.
И она с торжествующим видом достала потрепанный томик в мягкой обложке, на которой была изображена гравюра, похожая на ту, что нарисовал в свое время Дрошаут, но только маска Шекспира была наложена на более крупный портрет Марло, который Джейк видел в нескольких биографиях Кита, сделанный еще в Кембридже. Портрет Марло соответствовал описанию Нэша.
— «Убийство человека, который был Шекспиром». Кельвин Гоффман. — Он удовлетворенно кивнул. — Отлично! — Мелисса была прощена. — Сколько она тебе стоила?
— Ты не поверишь, папа. Семьдесят фунтов за старую книжку в мягком переплете. Очевидно, теперь ее не найти. Однако, насколько мне известно, какое-то время назад она была весьма популярна.
— Я возмещу тебе ее стоимость, — пообещал Джейк. Или это сделает газета. — Давай посмотрим.
Она протянула ему книгу так, как будто это был оригинал Десяти заповедей.
— Ну и о чем же писал Гоффман?
Она торговалась с Джейком до тех пор, пока он не согласился дать ей прочитать первой, при условии, что сначала Мелисса выслушает, что ему удалось найти в Интернете и о его утренней поездке в библиотеку.
— Вот тебе и шесть лет учебы, — сказала Мелисса, когда он закончил.
И с этими словами она исчезла у себя в спальне, прижимая к груди потрепанный томик Гоффмана.
Джейк подумал, не рассказать ли ей о странном телефонном звонке, но потом передумал. Это ничего не изменит, только испортит ей настроение.
Когда Мелисса разбудила его на рассвете, она показалась Джейку торжествующей и задумчивой одновременно.
— Знаешь, то, что произошло с этим человеком, напоминает пародию.
— С Марло?
— Нет, с Гоффманом. Они сделали из него дурака.
— Кто?
— Пресса. Все. Я проверила в Интернете. Тем не менее совершенно очевидно, что он прав.
Джейк слишком устал, чтобы читать книгу сейчас.
— Расскажи мне, — попросил он и направился к дивану.
Мелисса устроилась в кресле, а Джейк уселся на диване и закрыл глаза, приготовившись слушать.
— Там много того, что сам Гоффман называет «параллелизмами». Это похожие пьесы, из которых видно, что, развив какую-то тему, близкую его сердцу, в одном произведении, автор позже возвращается к ней в другом, переработав и преобразовав. При этом он повторяет любимые диалоги, части текста и так далее, что к тому же свидетельствует о том, что он все еще жив.
