фарш и ракетами зачищают землю.
Эльза бесится, её такой расклад не устраивает. Она запрыгивает на прожектор, сняв с пояса шуруповёрт снимает с прожектора кожух и заставляет Бруэнору выключить устройство.
Матерясь и обжигая руки об расскалившиеся детали, Эльза откручивает отражатель и разбивает его. Всё остальное просто скидывает на землю. Надевает очки, лезет в провода. Что-то вырывает и выбрасывает, зубами срывает с проводов изоляцию, скручивает. Снимает с пояса молоток, разбивает коробку предохранителей. Получив несколько ударов током материться, скручивает два самых толстых кабеля…
От прожектора остаётся кристалл на треноге. Эльза берёт кусок отражателя, садится рядом с Бруэнорой…
— Бру! Врубай! На полную! — кричит Эльза и взяв в обожжённые пальцы рацию говорит. — Я Эльза, жена Императора Константина. Всем слушать меня. Авиация уходит, танки и зенитки все щели закрывают. Солдаты падают лицом вниз и закрывают глаза. Пять. Четыре. Три…
Авиация уматывает. Танки и зенитки закрывают приборы наблюдения и люки. Солдаты, зная на что способна Эльза прекращают огонь и падают.
— Один, — выдыхает Эльза, закрывает глаза и щёлкает тумблером.
Генераторы дымясь завывают, конденсаторы щёлкают. Кристалл на треноге вспыхивает… Из танка вылит дым сгоревшей проводки и приборов. Девушек бьёт током и тут… Даже через закрытые веки всех слепит яркая вспышка.
— Ух, — откидывая кусок отражателя и разглядывая покрытые пузырями ожогов пальцы стонет Эльза. — Ух нихрена себе!
Пытаясь проморгаться Бруэнора встаёт и видит следующее. Трава на много километров превратилась в серый пепел. С танков и зениток сожгло краску и оплавило антенны. С солдат как будто сдуло форму. Ткань бронежилетов распалась и осыпалась. Ангелы на земле превратились в пепельные статуи. Те что в небе, сейчас как огромные уродливые снежинки, медленно падали вниз.
Огромный ангел, с одной стороны сгорел до костей. Вторая половина…
— Вы всё равно сдохнете! — скидывая с себя ошарашенные после такой вспышки проекции Сердец воет ангел. — Я сожру ваши души. Я…
Ангел исчезает. Проекции уменьшаются и летят к Эльзе. Обожжённая Мышь с трудом поднимается, держа пострадавшие руки повыше встаёт, смотрит на Бруэнору и начинает смеяться.
— Что? — выбираясь спрашивает гнома. — Волосы растрепались?
— Можно и так сказать, — подняв осколок отражателя смеётся Лира. — Сама посмотри.
— Ох ё…
Гнома выглядела не очень. Лицо полностью покрытое чёрной сажей. Сверкающие белые зубы и огромные перепуганные глаза.
Роскошная шевелюра, слилась от выбрашенной погибабающим танком смазки, а от вспышки выпрямились назад и превратились в чёрные сосульки.
— Эльза, — прижав руки к груди стонет Лира. — Спасибо. Как ты додумалась до такого?
— Не знаю, как-то само получилось. Мне это… Работать надо.
— Тебе в больницу надо, — пытаясь оттереть лицо ворчит Бруэнора.
— Не надо, — прикосновением исцеляя Мышь кивает Лира. — Иди…
И Эльза схватив за руку гному идёт. До ближайшего грузовика. Там они прыгают в кабину и поднимая облака пепла укатывают…
— Девчонка молодец, — подойдя кивает Сердце Кровавого Чертога. — Такую штуку замутила.
— В её голове, знания бесчисленного множества цивилизаций, — закрыв глаза выдыхает Лира. — То есть все мои. Но я об этом никогда не скажу. И вы молчите. Не будем портить ей настроение. Саша, лети к Косте, скажи о Селене… Короче скажи всё, то что она в материальной оболочке, новость хорошая. И скажи что скоро будет новое, страшное оружие против ангелов.
Глава 22
Некоторое время спустя. Лагерь войск Светлых. Понтифик.
Новости, положение, обстановка. Всё это пугало, удручало и заставляло Понтифика злиться. Две неудачи в Эрасии, повлекшая за собой гибель флота. Уничтожение первой волны. Тёмные, которые не сидят в глухой обороне как в прошлый раз, а активно сопротивляются. Так активно, что ни чудовища, ни ангелы, никто не помогает.
Ангелов нагнули, чудовищь размотали, наступающую многотысячную армию просто размазали по полю боя.
— Но на этом Тёмные не успокоились, — сидя на троне ворчит Понтифик. — Они использовали свои гадкие механизмы и нанесли подлый удар по второму лагерю.
Устало вздохнув, Понтифик откидывается на спинку трона, закрывает глаза и пытается переварить происходящее.
Поразмыслить есть над чем. Один удар и пятидесятитысячная армия теряет почти половину убитыми и ранеными. Один удар машин, приносит в лагерь настоящий ад. Люди, чудовища, повозки, земля, всё это сгорает. Приближается паника. Учащаются случаи дезертирства, бегут целыми отрядами.
— Мерзкие еретики, — рычит Александр. — Жалкие трусы.
— Понтифик! — забежав в шатёр кричит Епископ Варлийский и падает на колени. — Понтифик, плохие новости.
— Что на этот раз?
— В лагере… В войсках дизентерия. Освящённая вода не помогает, больным становится только хуже. Проблемы с провизией. Склады наводнили полчища крыс, в хлебе и мясе завелись черви. Нужно что-то делать!
— Пост, — выдыхает Понтифик. — Строгий пост и истовые молитвы. Всё это происки тёмных сил. Только вера в Свет спасёт нас.
— Прошу простить меня за такую наглость, Понтифик. Но мне кажется надо попробовать по-другому.
— И как же? — поражаясь такой наглости спрашивает Александр.
— Для начала отделить больных от здоровых. Чтобы несчастные не заражали остальных. Потом позаботиться о еде и воде. Воду можно разбавлять вином или кипятить. Оставшееся мясо засолить. Хлеб перебрать и высушить. Готовить похлёбку не на несколькой дней сразу, а на день. Потому что при таком странном тепле на улице, она быстро портиться.
— Говоришь как тёмный, — щурится Александр. — Что дальше? Начнёшь развращать верующих вином, жареным, простите Боги мясом? А дальше что?
— Нет, господин, — мотает головой Епископ. — Я просто… Солдаты вымрут ещё до прихода врага. В нашем лагере эпидемия. С каждым часом заболевших всё больше и больше. Да мимо паладинов пройти страшно, у них животы крутит, а они не успевают латы снять. Солдатня берёт воду из ручья, а выше по ручью больные отхожее место устроили. Мы…
— Мы будем молиться, Епископ. Только вера…
— Мы падём, — морщится Епископ. — Падём ещё до боя. Я проведу службу и прикажу устроить пост.
— Воду в ручье освятить не забудь. А если я ещё раз услышу от тебя подобные мерзости, прикажу четвертовать. Исчезни отсюда, займись делом. Глупости…
Где-то в глубине души, Понтифик понимает что сам изводит своих же солдат. Понимает что Епископ прав…
— Он еретик, трус… — шепчет в левое ухо голос Дионы.
— А ты,
