Его примут как неизбежное, и Годхи (да и любой другой гном) сделает все возможное и даже невозможное для его исполнения.
— Когда выходим? — деловито осведомился эльф.
Годхи только пожал плечами.
— Сейчас, — предложил Тартауриль.
Годхи равнодушно кивнул, но потом спохватился.
— Придется подождать. Я обещал кое-что сделать…
Нолдор почтительно склонил голову. Он понял ход мыслей гнома. Выйти из Мории сейчас сможет далеко не каждый. Вероятно, наш поход будет опасен, размышлял эльф. Годхи хочет предусмотреть даже то, что они могут не пройти… От этой мысли у Тартауриля зачесались ладони, и он непроизвольно положил руку на рукоять меча.
— Пойдем, — подошел к нолдору Ори. — Выберешь кольчугу. Она поможет тебе. Кроме того — снаружи опасно. Можешь попасть в переплет…
— Вряд ли, — покачал головой Тартауриль. — Мое преимущество в стремительности.
— Пойдем, — не отставал гном. — Сначала посмотришь — потом скажешь.
— Ладно, — решил Тартауриль. — Время пока есть.
Годхи вернулся примерно через час. Тартауриль, охрипший от споров с Ори, по возможности сердечно попрощался с гномом. А еще через несколько часов, спустившись на четвертый ярус, Годхи и Тартауриль остановились на площадке перед пропастью.
— И что? — спросил эльф.
Гном досадливо поморщился:
— Подъемник.
За все время после их ухода из подтронной комнаты гном не произнес и десятка слов.
— Что — подъемник? — сказал эльф и шагнул вперед. Пол под ним дрогнул. Это не пол, сообразил Тартауриль. Сейчас они стояли на широкой и толстой стальной плите, нависшей над пропастью.
— Ладно, поехали, — проворчал нолдор, снял с плеча мешок и уселся прямо на него. Годхи прошел в коридор, откуда они пришли, повернулся спиной к эльфу, и, стараясь, чтобы Тартауриль по возможности ничего не увидел, нажал на камень, выступающий из стены.
Когда площадка с сидящим на ней эльфом резво поехала вниз, Годхи прыгнул следом. Уверенно приземлившись рядом с Тартаурилем, он уселся на краю платформы, свесив ноги в пустоту пропасти. Эльф ошеломленно вертел головой. Во-первых, он был уверен, что они поедут наверх, а не вниз. Потом заметил, что вместе с ними движется кусок стены. И даже не один. Только потом, подняв повыше шлем с подаренным Балином самоцветом, Тартауриль понял, что это не стена, а цепь. Огромная, с квадратными звеньями, каждое из которых было размером с небольшую комнату. Заглянув в бездонную пропасть, эльф похолодел. Он, конечно, доверял гномам, и тоже привык к дисциплине. Но он очень не любил неопределенности.
— Не думал, что здесь существуют такие вещи, — как можно изумленней сказал Тартауриль. Гном даже не шелохнулся.
— Куда мы едем? — спросил через минуту эльф.
— Вниз, — произнес гном.
— Это я и так вижу. Но хочу знать — зачем?
— Там есть лестница, — скупо объяснял Годхи. — Она ведет в Башню Дарина. Там увидишь.
— Бесконечная лестница, — как можно равнодушней сказал эльф. Он решил во что бы то ни стало расшевелить своего собеседника. — Подарок эльфов гонхиримам в Древние дни. Я слышал, что вы разрушили ее потом.
Годхи дернулся как от удара.
— Подарок? — возмущенно фыркнул он. — Государь Дарин Бессмертный сам проложил её внутри живой скалы Зиракзигиль!
— Наши предания… — начал было эльф, с усмешкой наблюдая, как начинает вскипать гном.
— Ваши предания — вранье, — без излишних сантиментов рубанул Годхи. Тартауриль только усмехнулся.
«Пусть выпустит пар из-под шлема. А я чего полезное узнаю», — решил нолдор.
— Бесконечная лестница начинается в самых глубинах Мории и идет на Келебдил — самую высокую вершину в Мглистых горах. Я проведу тебя неведанными ходами, а потом посмотрим, как ты сможешь подняться, и еще раз спустится. Вот ужо сам проверишь, как разрушена Бесконечная лестница. Если прежде не испугаешься тварей в подземельях. Там такие обитают, что тебе и в страшных снах не виделись.
— А что, полегче нельзя?
— Да запросто. Лезь опять в световую шахту, а лучше сразу бросайся в Морийский ров.
Тартауриль усмехнулся. Да, он хорошо помнил, как три года назад попытался выйти из Казад Дума не воротами, а через одно из световых окон. Балин его тогда отговаривал, но эльф не слушал.
— Ну скажи мне, сын Фундина, как я могу там заблудится? — в десятый раз спрашивал эльф. — Вот посмотри сам. Видишь? Кусочек голубого неба. Как можно промахнуться? Сейчас зацеплю веревку, возьму кирку, где надо — расширю проход и выйду.
— Я тебе в десятый раз говорю — нельзя в одиночку, — разозлился в конце концов Балин. — Но это твое право. Возьми вот, — гном принялся шарить на поясе, — воды и хлеба.
Гном подал эльфу флягу и небольшой сверток. Тартауриль сначала хотел с презрением отказаться, но потом взял, мысленно выругавшись.
Он ловко забросил веревку с крюком в проем окна, быстро залез. Упираясь в стены руками и ногами, пошел вперед, на свет. Через некоторое время проход стал сужаться, пока эльф не застрял. Ни о какой кирке и речи не шло — стены стиснули Тартауриля со всех сторон. Выбрался он с трудом — мешали странные уступы на стенах. Пошел назад, но потом обнаружил, что находится в небольшом гроте, где можно стоять. Вокруг лежали пыльные свертки, и через мгновенье эльф понял, что это мумифицированные в теплом и сухом воздухе орки. Такое открытие встревожило нолдора. Смутная тревога заставила сердце забиться быстрей. Он теперь с озабоченностью прикидывал, на сколько хватит воды и еды. Впереди издевательски голубел кусочек неба, но шахты, по которой пришел Тартауриль уже не было. «Случайно свернул не туда» — подумал эльф. Вот только по пути Тартауриль не видел никаких боковых ответвлений. Легонько постукивая киркой по стенам, он снова двинулся к свету. Эльф не понял, что заставило его в последний момент бросится назад. Каменная плита впереди колыхнулась, словно живая. Еще мгновенье — и эльф бы провалился в пустоту и темноту. Тартауриль поднял голову, несколько минут озирался, потом медленно двинулся назад. Он вернулся в грот и попытался успокоиться.
Немного посидев на камнях, эльф догадался, что по пути зацепил выступ, который, по всей вероятности, был связан с механизмом, что закрывал тоннель позади. "Надо пробить проход. Рядом первый горизонт. Вода и еда есть. Пробьюсь", — решил эльф. Он ударил киркой раз, второй, третий. С каждым ударом сыпались искры, но на камне не оставалось и царапины. Зато свет пропал — окно бесшумно закрылось. Тартауриль понял, что своими ударами (или, скорее всего — звуками от ударов) отрезал путь вперед. Как это произошло и что это был за механизм — эльфа не интересовало. Удары посыпались на неподатливый камень чаще и Тартауриль услышал щелчок, а потом увидел, как дрогнули стены. Чувствуя, как предательски начинают дрожать руки,
