гляньте доброволец появился. Грех ведь на нем не потренироваться.
— Петр, — заговорила мамка возмущенно — прекрати народ пугать. А то ведь смотри, не посмотрю что благословенный, в миг полотенцем отхожу. А ты Николай куда смотришь? Дитё от безделья дурью мается, а ты и ухом не ведешь. Погонял бы его что ли на тренировках своих. — и приложила его этим самым полотенцем по спине — Ишь чего удумал, такими силами баловаться и народ запугивать.
— Николаевна, — хохотнул дядька — у него же силы не меренные. Мы до сих пор пределов силы его не выявили. И как тут его гонять тогда?
Я же вздохнув взял стул стоявший у стены и устроился напротив Федора. — Не дали нам конструктивно с тобой поговорить. Ладно, проблемы и страхи твои мне понятны. Боишься ты, что долгами твою семью задушат после лечения. Вот только ошибка твоя в том, что не ты долги определяешь, а я. А вы и так перед нашей семьей в долгу. И долг ваш я определяю в учебе. Как выучитесь, так и долг спишется. Ну а учиться не будете, то тут уж не взыщи, по полной спрошу. Наверное, я только перед бабкой твоей в долгу. Ну и еще перед казаками. Она ярость Бури остановить не побоялась, а казаки уже моей собственной ярости на деревню твою выплеснуться не позволили. За то и поклон и поддержка моя им. А с Бабушкой Марфой твоей даже и не знаю как расплатиться теперь. Разве что песню ей посвященную написать?
— Что за песня? — вмешалась сама непосредственность, мелкая внучка Бабки Марфы — А мы ее послушаем?
Да какого черта я прячусь, в своих тренировках себя ограничиваю. Боюсь что силы мои узнают? Да не будет никаких сил, если тренироваться не буду! А значит, что в любой скрытности меру знать надо. Я хочу с резонансом поэкспериментировать. Вот и поэкспериментирую. И на основе полученного опыта, буду дальше пробовать. Сегодня очередной концерт в имении собираются устроить, так почему бы и мне лично участие не принять? И поманил мелкую к себе. Когда она подошла, поднял и усадил ее к себе на колени. — Думаешь песня твоей бабушке понравится?
— Да! — авторитетно заявила она, и усиленно закивала головой.
— А ты значит у нас тоже песни любишь? — со смехом спросил ее — А сама спеть не побоишься?
— Нет! — ответила мелкая — Чего там бояться. Это же песни! Там бывает весело и немножечко грустно.
— Понимаешь, — пришлось объяснять мне — там придется вместе с бурей петь. И ты будешь солисткой.
— А что это? — Непонимающе спросила она меня.
— Что, что? — переспросил я.
— Ну это, солистка. — по буквам, произнесла сложное и непонятное слово будущая певица.
— Это когда кто-то ведет песню, — пришлось объяснять ей — а буря будет тебе помогать и подпевать.
— А, ну тогда ладно — махнула рукой мелкая — спою.
— Ну вот и прекрасно. — сказал ей — Сегодня вечером и споете. А сейчас беги, мне еще с Федором поговорить надо.
— Но я же слов не знаю! — возмущению юной певицы не было предела — Как я петь буду, то чего не знаю?
— А ты главное ничего не бойся. — со смехом ответил я — И самое главное не сопротивляйся когда будешь петь. И тогда слова и действия сами появятся у тебя в голове.
И повернувшись к Федору, продолжил в который уже раз прерванный разговор.
— Федор, скажи, если я помогу тебе вернуть здоровье. Чем ты собираешься заниматься?
— В монастырь пойду. — ответил он.
— Нет Федор, ты не понял. — заговорил я — Я собираюсь, не вернуть все как было. А полностью излечить тебя. То есть сделать так как оно должно было быть.
— Все равно в монастырь пойду после лечения и обучения. — стал объяснять Федор — Я с отцом Александром говорил. Он сказал что времена тяжелые наступают. И церкви ученые нужны, что бы предотвратить наступление темных веков. Вот по научному делу и пойду туда.
— Ну что же, решение достойное. — сказал я — Так тому и быть, будем тебя восстанавливать до того состояния, в каком ты должен был быть.
— Это что же, — спросил доктор — опять благословением приложишь?
— Нет, Ян Карлович. — стал объяснять ему — Тут будете вы с мамкой работать, практически полностью. Моя работа самая малая будет. Я давно уже думаю как свой дар без вреда для окружающих использовать. И ведь иногда даже получается у меня. Вон пример в себя приходит — и указал на казачка — жив, здоров и даже подпалин нет и не дымится.
И стал смотреть на него долгим и задумчивым взглядом. Девки вспомнив что рядом бесхозное добро лежит, кинулись помогать казачку. Кто водички подаст, а кто и полотенцем утрет. В общем знатную толкотню устроили. Старшие казаки шуганув девок, стали помогать сами. Как бы невзначай прикрыв его от моего взгляда. Кто его знает, вдруг действительно на нем свои благословения использовать буду? А так глядишь и забуду о нем, за делами и заботами. Я же продолжил — Мой дар слишком мощный и искрометный. Очень быстрый он в общем. Не получится у меня долгое время по чуть-чуть его использовать, спалю быстрее чем, вылечу. Да и другие соображения тоже есть, и все не в пользу использования дара. Будем нарабатывать методику лечения таких случаев. Федор не один такой, многим лечение понадобится. Значит и лечить нужно всех. И лечить будут доктора. Надо будет поговорить с кузнецом, дядькой Ефимом. Дам задание одну конструкцию изготовить. К сожалению, руки у меня еще не дошли до изготовления специальных сплавов, для медицинских инструментов пригодных. Так что придется потрясти мошну святых отцов, на предмет драгоценных металлов. Но это даже к лучшему. Все таки первая операция с нововведениями. Ах, да забыл совсем, надо сказать дядьке Ефиму, что бы два аппарата изготовил. Один из простого железа, он хоть и не годен ни для чего, но как образец нашему купцу в лавку в самый раз будет. Уж его то казаки у него точно не отберут.
Как же я ошибался. Отобрали, прямо в пути и отобрали. Правда заплатили за эти железки втридорога. Попутно еще и писарчуков наших застращав. Они по поводу лечения мои дневники в двух экземплярах переписывать стали. И подход к дядьке Ефиму нашли, все про сплавы медицинских сталей вызнали. И отправили все это добро в Екатеринодарскую войсковую больницу. Я долго смеялся, как узнал от казаков, какую аферу они провернули. Да что я, тут
