Серж, Дмитрий Лифановский
Князь Голицын
Глава 1
Абсолютная темнота и тишина. И вдруг, голос! Имел бы тело, не очень хорошо получилось бы, конфуз вышел бы, прямо скажу. А так, даже не вздрогнул, потому что нечем вздрагивать.
— Извините! Я, конечно, понимаю, что Вы заняты очень важным для Вас делом, но не могли бы Вы отвлечься для разговора?
Какой воспитанный, аж противно. Ну и мы тоже, не лаптем щи хлебаем:
— Столь вежливой просьбе невозможно отказать. И как только Вы меня заметили?
— Дело в том, что я заметил шаровую молнию, которая должна была Вас ударить. Я, понимаете ли, очень сильно реагирую на такие вещи. Удар шаровой молнией, это все-таки неординарное событие. И происходит не каждый день. А после этого Вы сразу стали очень сильны духовно и не умещались в своем теле, когда устраивались в нем. Да и тело Ваше стало медленно изменяться. И еще, Ваша духовная сила никак не связана с молнией. Потому Вас и видно было вначале.
— Очень интересно. Значит для Вас меня ударила молния и я стал сильным. И все?
— Да, — в голосе послышалась неуверенность, — А разве было еще что-то, что я не увидел?
Вот тоже интересная штука, вроде как, находясь в безвременье, ни чувств ни эмоций, мы испытывать не должны. Ан, нет! Есть они. Не такие острые, как при жизни, но есть. Память души? Что-то на подобии фантомных болей?
— Вообще-то да. Я, понимаете ли, провел много времени во вне времени, простите за каламбур.
— Теперь мне понятны такие разительные и мгновенные перемены, — в голосе послышалось облегчение.
— Ну раз мы все выяснили, то можем и попрощаться, — нет, ну правда, даже во «вселенском ничто» покоя нет, всегда найдется кто-то, кто пристанет с дурацкими вопросами.
— Еще раз извините, но хотел бы Вас еще отвлечь.
Вот ведь какой настырный голос!
— Слушаю?
— Понимаете, мне нужна помощь.
Ну вот, так я и знал!
— Денег нет, но Вы держитесь! Здоровья, счастья!
— Простите, не понял. Я денег не просил. Зачем они мне здесь?
И столько вселенской тоски послышалось в его интонациях, что мне даже немножко стало стыдно. Ну, как ребенка обидел.
— Ай, неважно. Чем же я могу Вам помочь?
— Я не знаю.
Да, уж, запущенный случай!
— Хорошо, для начала представьтесь, и немного расскажите о себе.
— Ой, простите! Петр. Да, меня звали Петр Алексеевич. Понимаете, в меня ударила молния.
— Вот как?! Что-то нехорошие ассоциации и мысли у меня появляются. А можно поподробней?
— Я случайно узнал некоторую вещь и решил посоветоваться со своим наставником — дядькой Николаем. Мы были на станции Ферзиково, матушка туда обоз направила. Вот я и захотел съездить, посоветоваться без посторонних ушей.
— Стоп, стоп! Ферзиково, это железнодорожная станция? Недалеко от Калуги и Тулы?
— Да.
— А скажи-ка ты мне, друг Петр, в каком году тебя молния ударила?
— В 1882 году.
— Хм, многое проясняется.
— Не поделитесь со мной, Вашими мыслями?
— Знаешь, пока нет. Давай для начала послушаем твою историю до конца. А потом уже и попробуем разобраться, как тебе помочь. Хотя подожди. Попробуем вызвать помощь зала. Если конечно зал проснулся и устроился, на новом месте обитания.
— Извините, не понимаю, о чем Вы?
— Сейчас все увидишь и узнаешь. Тут понимаешь, без помощи по любому не обойтись.
— Хорошо. Только, пожалуйста, не закрывайтесь. Это очень страшно постоянно переживать весь этот ужас.
— Ну вот, опять. Что ты имеешь в виду под словами не закрываться?
— Понимаете, я постоянно нахожусь в кошмарах. И только иногда просыпаюсь, чтобы испытывать сильную боль. А с Вами нет кошмаров и боли. Потому и подумал, что вы мне можете помочь.
— Давай еще раз. Ты проснулся из-за влияния шаровой молнии?
— Да.
— Оказавшись рядом со мной в момент проявления, ты почувствовал, будем считать, облегчение?
— Да.
— Когда я стал устраиваться в теле, ты почувствовал дискомфорт?
— Да.
— Сейчас ты дискомфорта не ощущаешь, но при этом находишься очень близко ко мне?
— Да.
— Хорошо, сейчас проведем эксперимент. Я частично разверну свое поле, а ты попробуешь отдаляться и приближаться. Но обязательно говори свои ощущения. Хорошо?
— Я готов, — в голосе послышались опасение и надежда. Видать сильно его допекло это состояние.
— Начали.
— Нет, я не могу отдаляться очень далеко, сразу становится страшно. Но, если не далеко, то ничего не происходит.
— Ясно. Будем считать, что мое энергетическое поле имеет какую-то составляющую, которая благотворно влияет на тебя. Я не буду его сворачивать.
— Спасибо.
— Итак начнем. Нафаня! Ну где же ты? Ответь! Ну же, давай, просыпайся! Тут такие дела заворачиваются! Неужели не получилось? Плохо, очень плохо…. Нафаня!
— Ну, чего шумишь, поля баламутишь? И вообще, ты сейчас своим телом должен заниматься, а не рядом с ним орать. Что случилось?
Нет, ну это хамство, ворчать на собственного работодателя. Хотя, это ж Нафаня, он в своем сознании настолько преисполнился, что слился с бесконечно вечным. Короче, древний он очень, мы для него как младенцы. Вот и строит из себя ворчливого, но заботливого дедушку.
— Да, тут случилось, так случилось! Я пока в теле устраивался, решил свой дух уплотнить. Чтобы разместиться полностью и без изменений тела. Не захотел рисковать, запустив изменения тела раньше, чем очнусь. И вот, пока устраивался, уплотняя свое поле, ко мне обратились за помощью. Представляешь?
— Это невозможно! Люди к тебе обратиться не могут. А духи, как мы предполагаем, либо сбегут, либо атакуют.
Да что бы ты понимал! Сейчас я тебя удивлю, хомяк реликтовый!
— Вот-вот. И тогда к тебе возникает очень серьезный вопрос, ты сейчас вокруг меня ничего не видишь? Или хотя бы ощущаешь? А то мне кажется, что я схожу с ума.
— Тут я тебя могу обрадовать твоими же словами. Сойти с ума в одиночку можно, но духам это не доступно, они и так сумасшедшие. А, как известно, дважды с ума не сходят. И нет, я ничего не вижу, и не ощущаю.
— Ну тогда позволь представить тебе Петра Алексеевича, предположительно погибшего в 1882 году от удара молнии. Петр, поздоровайся, пожалуйста, с Нафаней.
— Господин Нафаня, здравствуйте.
— Интересно, я бы даже сказал, очень интересно! Физических проявлений нет. Ни световых, ни колебаний полей, а голос есть.
А ведь получилось! Древний дух удивлен и озадачен!
— Нафаня, ну раз ты его слышишь, то можно сказать, что я действительно относительно здоров. Так как коллективного умопомешательства не бывает. И
