катастрофически не хватало времени — жизнь деревенской девчонки не предполагала пауз на безделье. От первой дойки в рассветной полутьме до истертых пряжей пальцев в свете лучины — так проходили ее дни. Кеошу, как и любому мужчине, было проще — там и поручения с беготней по селению, и работа вне огороженного участка.
И никакой возможности завести себе исполнителей — плетения на чужом разуме истлевали в присутствии бабушки, словно иней от солнца…
Впрочем, был один исполнитель — подчиненный возчик, которого Аркадия попыталась подвести к бабке с букетом цветов и словами любви. Надо же было попытаться угомонить старую, раз у той и кости не болят, и спину не продувает. Пусть влюбится, шастает на свидания и оставит ее, Аркадию, в покое!! Да, старик был так себе кавалер — но демоница ухнула в него кучу личной силы, и вместо квелого и дряхлого доходяги к калитке дома подошел седовласый и осанистый мужчина в выстиранной одежде… С которого бабушка, зардевшись и умилившись, тут же интуитивно сорвала вассальную привязку и перекинула на свой источник силы, вообще не осознавая содеянного — на одной лишь симпатии и интуиции. Короче, к высшему зомби добавился еще один работник на стройку…
В общем, именно поэтому с архимагами настолько отвратительно вести дела.
Да что там исполнители — тут бы перемолвиться с кем-нибудь хоть словечком… Отсутствие собеседников откровенно иссушало. Молчание и работа, односложные ответы родни и работа, прикрикивание на попытку завести разговор и снова работа… Доходило до того, что Аркадия делилась планами с коровой. Она, конечно, хотела бы пошептаться с котом, как все нормальные люди — но тот смотрел слишком умно после колдовства Филиппа. А у завороженной Кеошем собаки слишком зло и ярко сверкали из будки глаза… Да и корова, если говорить откровенно, подозрительно настороженно дергала ухом и нервно хлестала себя хвостом по бокам, будто бы готовилась немедленно все сдать… Но совсем без собеседника было нельзя.
— Ничего, — добродушно выдала как-то бабушка после короткой и сдержанной истерики Арики. — Скоро тебя замуж выдадим. Сваты уже приходили, от Мкельсова сына — тот, хоть и третьего десятка, но с подворьем и тремя коровами. Такой красивой и работящей жене каждый будет рад! — похвалили девчонку.
Пообещав аж три коровы в собеседники.
— Если они не соберут урожай в следующие два дня, и мы не поедем на ярмарку, я сожгу оставшиеся посевы, и мы все равно поедем на ярмарку, — схватила Аркадия мимо проходившего Кеоша за ворот рубахи и подняла над землей.
— Полегче, — с достоинством произнес Кеош, подергав ногами в воздухе. — Я знаю о твоей проблеме, но дело сложнее, чем кажется, — многозначительно добавил архимаг, выразительно указав взглядом на ее руку и вниз.
Аркадия вернула его на землю и мрачно уперла руки в бока.
— Ну⁈
— Безусловно, три коровы за тебя — слишком мало… Шею, шею! — захрипел Кеош. — Шутка!.. — вцепился он в ее пальцы своими руками, пытаясь разжать. — Клятву нарушишь!
— А я тебя не больно придушу, — отпустила его все-таки Арика.
— В общем, тут решается политический вопрос, — оправил рубаху Кеош.
— Какой, к демонам, политический вопрос⁈ — прорычала Аркадия.
— Вот своих родичей и спрашивай, — огрызнулся архимаг.
— Ладно. В чем проблема?
— В том, что нельзя вот так просто отпустить троих детей в большой город. На секундочку, — ворчливо глянул на нее старший, — как ты себе это вообще представляешь? У родителей отнять — с ума сошла? — оборвал он Арику, не дав и слова произнести.
— Сопровождающие…
— С какой стати? Это рабочие руки, между прочим — как от них отказаться? А остальным что говорить? Не забивай голову, это в самом деле мелочи, — отмахнулся Кеош.
— Я тебя сейчас снова душить начну.
— Все на самом деле проще, — вздохнул архимаг. — Есть у царства, которое где-то там, за лесом, такая привилегия — если село отправляет мага на обучение, то на год освобождается от податей. Магов — трое.
— Так в чем…
— А вот дальше и пойдет политика. Через три года подати придется заплатить. А их тут, вообще-то, никогда не платили.
— Значит, надо искать другой вариант, — тут же припомнила Арика жадность мелких владетелей.
— Да погоди ты. Я же сказал — тут политика, — фыркнул Кеош недовольно. — Местный барон спит и видит, как бы стать бароном по-настоящему. Ведь кто он сейчас? Да никто — любой благородный вышвырнет его за частокол и место займет. Самозванец он без роду и племени. А вот если во исполнение традиции магов от себя отправит, то уже обозначит себя владетелем. А через три года за налогами мытари уже к барону придут, полновесному и занесенному в реестры. Храмовник ему в том поможет — он, знаешь ли, тоже не хочет быть главным в безымянной дыре. Ему уважение и почет подавай.
— Вышвырнут твоего барона, и кого-то из своей родни сюда пришлют править, — категорично отозвалась Аркадия.
— Да мелковато село будет для нарушения традиций. Хотя… — вздохнул архимаг, — в этом-то и политика. С одной стороны, страшно, и делиться придется. С другой — возможно, будет серебряная корона и наследный титул. Храмовник настаивает, что магов надо отправлять. Ему-то что терять — в эту глушь никто не поедет.
— Он знает? — встрепенулась Аркадия только сейчас.
— Про магов-то? А то бы он к нам шастал каждый день… — пробурчал архимаг. — Со сладостями и угощениями…
— Какими еще сладостями? — насторожилась девчонка.
— Доброта в голодном детстве — она такая, надолго помнится. Вербует нас…
— Кеош! Что он приносил? — напряглась Арика, не помня ничего слаще творога и репы за столом.
— Да пряники, соты медовые, куличи… — отмахнулся архимаг. — Ты не переживай, я все сам съел.
— С-с-с…
— Тут другие сваты тобой интересовались, у них пять коров. Но говорят — уж больно тощая. Так что спасаю как могу.
— с…с-спасибо.
— Да не за что, — легко отмахнулся Кеош и побежал по своим делам.
Спина же Аркадии тут же дрогнула от строгого окрика бабки, углядевшей безделье.
Кажется, надо было что-то чистить в хлеву… Или ухаживать за скотиной там же… Или еще каким-то образом портить ногти и натруживать себе спину.
Но уборочная страда закончилась — большим
