им взмахнёшь, сам почуешь, каким он тяжёлым начнёт становиться. Сломанный меч титана, это тебе не шутка. Хоть он тебя, вроде как и признал, но всех своих свойств ещё не показал. Короче, опасайся его лишний раз показывать и махать без дела, ибо это может вызвать нехорошие последствия.
— Ясно. Значит, предлагаешь стоять столбом и не отсвечивать, пока до конкретного дела не дойдёт.
— А вот тут ты прав, стой да смотри в оба, и особенно на того колдуна, что рядом с Свином Ульрихсоном трётся. Он здесь самый опасный интриган. Ох, чую я, простым пожатием рук и возвратом флота варягов в морской осколок, этот совет точно не закончится — предрёк помрачневший Парацельс и взмыв вверх, завис над нами.
И в этот момент Василиса, снова зашептала:
— Сварог, ещё раз прошу, слушай и не лезь, если не спросят. А ежели спросят, отвечай честно и сам не задирайся. Нам нужно тут всё миром порешать. И самое главное. Ежели варяги даже за топоры возьмутся, не вздумай меня на своём потаённом островке прятать.
— Ну это уж как получится — честно ответил я и погладил кончик цепочки, уходящий в потайной кармашек, прямо к сломанному мечу титана.
Тем временем Рагнар дождался, когда каждый из деревянных тронов займёт его хозяин и только после этого берсерк несколько раз ударил кувалдой по бронзовому гонгу. После этого гомон толпы стих, и выборный вождь похода заговорил.
— Благородные конунги и их уважаемые соклановцы, лучшие варяжские воины и прочий честный люд тысячи морских островов. Мы собрались здесь, чтобы выслушать нашу дорогую гостью. Она известна многим из присутствующих, как Василиса, дочка берсеркера Ильи, носящего на щите знак речного клана, Саблезубого Медведя. А ещё она принцесса Василиса, внучка бывшего правителя Белоградья, царя Ивана девятого, названного варягами поджигателем драккаров. Если кто-то из конунгов не желает давать ей слово, то пусть скажет сразу, ибо потом перебивать гостью я не позволю.
— Я не хочу её слушать — тут же заявил один из глав небогатых кланов, сидевший напротив вождя похода. Вскочив с места, бородач указал на нас бронзовым шестопёром. — Вместо её слова, я хочу, чтобы всех речников вместе с их ладьёй и имуществом, передали в мои руки. Ибо только я имею право, сделать их законными рабами острова большой черепахи.
Выслушав претензию вождя клана черепах, совет зашумел, но Рагнар поднял руку, и звуки стихли.
— Ньорд, твоя претензия услышана. А теперь я хочу спросить тебя, по какому праву ты претендуешь на жизни этих людей и их имущество?
— Я вправе претендовать на это всё, потому что на один из двух моих драккаров, сегодня ночью напали эти люди и с помощью чёрного колдовства потопили его. При этом восемнадцать воинов моего клана и кланов соседей, утонули в водах проклятой реки. Об этом мне доложили те, кто выплыл и добрались до лагеря.
— Ньорд, значит, твой драккар потопила небольшая речная ладья, больше похожая на рыбацкую лоханку? — переспросил Рагнар.
— Да, они потопили её при помощи колдовства — раздражённо напомнил вождь черепах и в толпе зароптали.
— Хорошо. Ну тогда давай узнаем об этом случае, у названного защитника принцессы Василисы, богатыря Сварога. Ведь это именно он отвечает за внучку Царя и всех находящихся рядом речников. Говори богатырь, а мы выслушаем. А если не умеешь толковать по варяжский, мой толмачь всё переведёт.
— Толмача не требуется. — Отказавшись от переводчика, я посмотрел в глаза конунгу Ньорду. — Наша ладья шла по реке, направляясь к лагерю варягов для переговоров. А так как было темно, вперёдсмотрящий не заметил приближения драккара. В результате он нас протаранил и едва не утопил. После этого варяжские воины попытались взять ладью на абордаж. Как защитнику принцессы Василисы, мне пришлось вмешаться и остудить пыл нападающих. Но едва я перебрался на драккар, он переломился пополам и начал стремительно тонуть. Всех, кто после этого выплыл, мы не добивали, а просто активно отталкивали вёслами, дабы они побыстрее добрались до берега.
— Он врёт! — воскликнул Ньорд, когда я закончил. — Это колдовство помогло потопить мой лучший драккар и погубить воинов.
Судя по ропоту, толпа явно поддерживала претензии кланового лидера Черепах. В самом кругу конунгов, когда Ньорд говорил, кивали только соседи. Это означало, что с кланом Черепах и с теми, кто отправился в поход с ними, вожди особо не считаются.
— Ньорд, сейчас ты обвинил во вранье Сварога, защитника принцессы Василисы. А значит, он вправе потребовать поединок чести с тобой или лучшим бойцом твоего клана — громко проговорил Рагнар и мне почему-то показалось, что он специально подсказывает как поступить. — Сварог, скажи, как ты поступишь?
— Если конунг Ньорд будет настаивать на своей правоте, то я готов встретиться с любым воином и доказать свою правоту — ответил я и заметил, как Василиса едва заметно кивнула.
— Да, я настаиваю! — воскликнул закусивший удела Ньорд. — Сейчас мы посмотрим какой ты богатырь без своих колдовских уловок.
Конунг взмахнул рукой и из толпы вышел, невысокий, голый по пояс, квадратный мужик с такой длинной бородой, что она едва не волочилась по земле. Аура появившегося берсерка, походила на гранитный шар и немного светилась красным изнутри.
— Ньорд и какой вид поединка выбирает твой боец? — тут же поинтересовался Рагнар.
— Кулачные удары в кругу. Без оружия и без уворотов. Кто не выскочит за линию, тот и прав — мигом ответил конунг и ухмыльнулся.
А уже через пару минут, мы с бородачом стояли напротив друг друга, по пояс голые и оценивающе осматривали друг дружку. Вперёд вышел один из воинов и бросил серебряную монетку. Она упала старцем к верху. Это значило, что первым должен бить мой соперник.
Тот не стал ухмыляться, как это сделали многие в толпе, а просто поплевал на ладони и сжал пудовые кулаки. Если честно, то несмотря на низкий рост, выглядел соперник повнушительнее меня. Мяса на костях, было намного больше и не капли жира. На коже шрамы, образующие сложный рисунок в виде какой-то адской твари. И как мне показалось, этот рисунок значительно прибавлял ему силёнок.
Зайдя в небольшой круг, мы едва успели остановиться, когда левый кулак оппонента вонзился мне в челюсть. Удар оказался коварен вдвойне. Во-первых, я не ждал его с права. А во-вторых, сила с которой он был нанесён, могла раздробить кусок гранита, размером с голову
