хорошим.
— Вы явно хотите сказать что-то еще, герр Крамм, — Шпатц посмотрел анвальту в глаза.
— Адлер штамм Фогельзанг вернулся в Пелльниц, — сказал Крамм.
— Рад, что он жив, — Шпатц грустно улыбнулся. — Жаль только, что вернулся... вот так. Я был бы рад гораздо больше, если бы его экспедиция увенчалась успехом.
В столовой доппеля было шумно и многолюдно. Шпатцу и Крамму удалось просочиться почти незамеченными и даже устроиться за свободным столиком в уголке. Никто на него не польстился, видимо из-за того, что он был в стороне, а всем хотелось принять участие в общем праздновании. На каждом столе стояли разномастные бутылки, звенели стаканы, часто раздавались взрывы смеха.
Шпатц прислушался. Но по ученым разговорам было не очень понятно, чему именно все радуются. Шпатц вопросительно посмотрел на Крамма, но тот пожал плечами.
— Это ученые, — сказал он. — Как я понял, у них в Аренберги проходил какой-то эксперимент, и он увенчался успехом. Но вот в чем он состоял, увы, объяснить не смогу. Это тебе нужно обращаться к герру доктору... А вот, кстати, и он сам!
Из-за самого шумного столика поднялась долговязая фигура в вишневом костюме. Рыжие волосы Готтесанбитерсдорфа были гладко зачесаны назад, свет ярких электрических ламп делал его голову похожей на медный шлем.
— О, а вот и вы, герр Шпатц! — он ногой придвинул один из свободных стульев к столику Шпатца и Крамма. — Признаться, я не ждал, что вы сегодня захотите покидать свой отсек.
— Мне стало скучно, герр пакт Готтесанбитерсдорф, — Шпацт пожал плечами. — Кроме того, любопытно. Вы что-то празднуете?
— В каком-то смысле, — доктор водрузил на стол бутылку игристого. — Пока это только промежуточные результаты, но весьма обнадеживающие.
— Секретные? — спросил Шпатц.
— Разумеется, — доктор широко улыбнулся. — Так что считайте, что я взял с вас страшную клятву не разглашать то, что вы услышите.
— Можете рассчитывать на наше молчание, герр доктор, — серьезно сказал Шпатц. И в очередной раз удивился тому безусловному доверию, с которым жутковатый Готтесанбитерсдорф к нему относится. Кажется, что он не допускает ни на мгновение, что Шпатц может оказаться шпионом или предателем. Это было странно, и это не переставало удивлять.
— Вы же знаете о главной проблеме отравляющего газа на поле боя, верно? — Доктор щелкнул длинными пальцами, и рядом со столом немедленно возник человек в черной форме. — Погода. Проклятый ветер способен обернуть газовую атаку против нас, и сделать с этим ничего было нельзя. Мы уже не первый год ломаем головы над тем, как с этим справиться.
— Вы хотите научиться управлять погодой? — Шпатц удивленно приподнял бровь.
— О нет, конечно же нет! — доктор всплеснул длинными руками и повернулся к человеку в униформе. — Карл, будь любезен, принеси нам стаканы, закуски и всякое прочее. Не заставляйте герра штамм Фогельзанга умирать от голода! — Готтесанбитерсдорф подался вперед и заглянул Шпатцу в лицо. — Речь идет об антидотах. Например, у тетравозгана и фурина антидотов нет, а у зауэрката и вургера антидоты токсичные, и их нельзя применять заранее. Понимаете, к чему я клоню?
— Если честно, то пока не очень, — ответил Шпатц.
— Знаете, чем хорош вургер? — доктор поддернул штанину и закинул ногу на ногу. — Против него бесполезна газовая маска. Он пробирается под любую защиту и убивает быстро и неотвратимо. Совершенное оружие. Но его невозможно использовать на поле боя, потому что сменившийся ветер... — доктор взмахнул длинными рукам жестом волшебника. — Поэтому вургер используется только в бомбах.
У столика снова появился человек в черной униформе и с подносом. Он выставил на стол тарелку с нарезанными овощами, тарелку с колбасками и три стакана. Доктор немедленно вскрыл бутылку игристого. Вино с шипением полилось на пол.
— Видите эту бутылку, герр Шпатц? — доктор наполнил стаканы и сразу же взял свой. — Представьте себе, что где-то внутри вашего тела скрыта емкость с антидотом. И когда в ваше тело попадает яд, то пробка вылетает, и состав начинает работать, нейтрализуя отраву.
— Тогда получится, что вургер можно будет использовать на поле боя? — Шпатц взял свой стакан.
— Увы, антидот к вургеру нам пока не удалось заключить в такую капсулу, — доктор развел руками. — Так что пришлось изобрести другое отравляющее вещество чуть меньшей убойной силы. Но эксперимент со спящим антидотом к нему нам удался!
— Это отличные новости, — дипломатично сказал Шпатц. С одной стороны, он понимал, что скорее всего открытие действительно было впечатляющим. С другой — оно было слишком вне области его интересов, чтобы испытывать по его поводу какие-то серьезные чувства.
— Лично я праздную не только это, герр штамм Фогельзанг, — доктор подался вперед и подмигнул.
— Как с ней обращаются? — спросил Шпатц.
— Она ни в чем не нуждается, если вы об этом, — Готтесанбитерсдорф хищно улыбнулся. — Она окружена всей возможной заботой, которую только можно представить на моем люфтшиффе. Хотите посмотреть?
— Пожалуй, — Шпатц кивнул и поднялся.
— Прямо сейчас? — сказал доктор изумленно.
— Потом я могу передумать, — Шпатц засмеялся.
— Ну что ж... — Готтесанбитерсдорф встал. — Вы пойдете, герр Крамм?
— О нет, я воздержусь! — Крамм потянулся за колбаской. — От этой фройляйн у меня мороз по коже, не хочу приближаться к ней без особой необходимости!
Стекло казалось чуть мутноватым, но сквозь него все равно было отлично видно уютно обставленную каюту. Широкая постель была покрыта пледом из белого меха, на столе — ваза с фруктами и кувшин с каким-то розовым напитком. Пленница неподвижно сидела на стуле с высокой спинкой, ее нечеловечески-светлые глаза смотрели в сторону. Лицо ее не выражало никаких эмоций, не было ни грустным ни веселым. Она как будто пребывала в прострации.
— Что с ней? — спросил Шпатц, не подходя близко к стеклу.
— С ней все в порядке, — ответил доктор. — Вы можете подойти, она вас не увидит, с той стороны это стекло выглядит как зеркало.
Шпатц подошел ближе. Прислушался к себе.
— У нее взяли все возможные анализы, — доктор встал рядом и коснулся стекла. — И теперь только наблюдаем. До тех пор, пока не родится младенец, мы не будем применять что-то такое, что может ему навредить.
— Что с
