которая крадется все ниже и ниже. Тедди говорит, что я сладкое видение.
Он ликует, радуясь своей победе. И требует от меня десять разных комплиментов, а иначе его палец отказывается двигаться дальше. Я выторговываю четыре-пять. Тедди, смеясь, сдается. А я затем выдаю ему не меньше двадцати комплиментов. С моим бывшим бойфрендом Адамом я и близко не получала такого удовлетворения. Единственное желание Тедди, чтобы я улыбалась и трепетала; его куда меньше волнует собственное тело. В типичной для него неторопливой манере он доводит меня до первого оргазма. Оргазм застает меня врасплох, поскольку Тедди ничего такого не делал, всего лишь слегка надавливал большим пальцем.
– Улет! – восклицает Тедди, когда я, содрогнувшись, сжимаю бедрами его руку с надписью «ДАЙ».
Если я думала, что мне будет неловко прикоснуться к нему в ответ, то ошибалась. Ведь мы, как-никак, друзья и можем говорить о подобных вещах. Я могу сказать ему, что хочу попробовать это, это и это… И он мне позволяет.
– Идеально, – говорю я, когда на свет божий появляется его пенис. – Но я думала, там будет тату. Или пирсинг. Большое металлическое кольцо.
– Некоторые вещи священны, – хмыкает Тедди. – Надеюсь, я не слишком сильно тебя разочаровал.
Он стонет от наслаждения, когда я доказываю обратное, и накрывает мои пальцы своими. Я даю и беру, и так до тех пор, пока его не бросает в пот.
А когда я решаю, что не отказалась бы взять, Тедди беспрекословно повинуется, галантно целуя меня в щеку.
– Там, в ящике, – киваю я в сторону комода. – Мелани настояла на том, чтобы я купила презервативы. Сказала, что любой пилигрим должен запастись всем необходимым перед путешествием. Или что-то вроде того.
Тедди зубами срывает целлофан с упаковки и сплевывает на пол.
– Я рад, что ты запаслась, но теперь это все мое. Ты в курсе, что я собираюсь пресечь все твои поползновения знакомиться с другими парнями? – шепчет Тедди.
Впрочем, я слушаю его не слишком внимательно, потому что мы так и не решили, кто из нас уезжает, а кто остается. Тедди целует меня чуть ниже уха, кладет мое колено себе на бедро и дважды спрашивает, хорошо ли мне. После чего мы забываем обо всем.
– Еще, – требую я, и мы, дрожа от вожделения, вытягиваемся в миссионерской позе.
Тедди так бережно убирает упавшую прядь волос с моих глаз, что у меня возникает минутный порыв спрятать лицо и уткнуться ему в плечо, но он не дает этого сделать. Он запрокидывает мою голову и начинает двигаться, глядя мне прямо в глаза. Он ждет ответной реакции, и, когда мы достигаем полного согласия, довольно смеется:
– Вот так. Продолжай в том же духе, если можешь. Но если нет, и не надо. У меня в запасе еще много трюков.
– Похоже, я сейчас кончу, если ты останешься в этой позе… а я сделаю вот так…
Я пытаюсь отогнать все мысли. Кровать скрипит, я чувствую себя такой живой. Живой, как никогда раньше. Мне двадцать пять лет, и кровь стремительно бежит по венам, и его ореховые глаза смотрят на меня с удивлением и нежностью, и я теряю душевное равновесие, и я на грани оргазма, и он возносит меня к небесам, крепко держа в объятиях мое дрожащее тело.
Еще никогда в жизни я не испытывала подобного удовольствия. И все потому, что разделила его с Тедди.
– Тебе хорошо? – спрашивает он, и я молча киваю. – Ну тогда ладно. Ты в состоянии продолжать?
И мы снова движемся в унисон. У меня все еще не прошел афтершок, и теперь очередь Тедди выбирать более подходящий для него темп. У нас все идет как по маслу, но введение под другим углом обусловливает и другой характер фрикций.
– Можно, я только… – начинает Тедди, но так и не заканчивает начатого предложения.
Его дыхание становится тяжелым и отрывистым, мышцы вздуваются от неимоверного физического усилия. Я напрягаю спину и подаюсь вперед, когда он начинает обмякать. И тогда он со стоном замирает, а затем содрогается в сладостных спазмах.
Я толком не понимаю, что именно мне нужно делать, и поэтому просто обнимаю его, пока напряжение окончательно не проходит и мы не возвращаемся с небес на грешную землю: двое людей, у которых больше не осталось друг от друга секретов. Мы целомудренно целуем друг друга в щеку. Меня всегда волновало, что человек чувствует после секса. И теперь я знаю: это благодарность и желание улыбаться. Я так рада. О чем и докладываю Тедди.
– Я не ожидала, что мне будет так хорошо. Причем с самого начала, – признаюсь я. – Нет, мне реально было хорошо. Как только я нашла нужный угол…
– Судя по моему опыту, в этом деле все зависит от нужного угла, – говорит Тедди и непроизвольно морщится. – Я хочу сказать…
– Все нормально. Ты знал, что нужно делать, и я была рада.
Мы долго лежим обнявшись. Мы рассказываем обо всех тех моментах, когда желали друг друга. Так, Тедди ужасно возбудился, увидев меня в очках. А меня возбуждало то, как классно его фирменные джинсы облегают задницу. Звук воды, наполняющей мою ванну, вызывал у Тедди эрекцию. Солнечные зайчики в его волосах заставляли мою матку непроизвольно сжиматься.
Я делюсь с Тедди такими вещами, о которых, как мне казалось, у меня никогда не хватит смелости рассказать.
– Знаешь, я хочу, чтобы ты набил на себе мой портрет.
Тедди лишь кивает в ответ, и жаркие поцелуи становятся продолжением наших упоительных разговоров.
Мой взгляд внезапно падает на часы:
– Мне нужно пойти проверить офис.
– Для усиления послевкусия секса, от которого выносит мозг, нет ничего лучше, как пойти и проверить офис, – соглашается Тедди. – Но я уже проверил его вместо тебя. Все нормально, Аккуратная Девочка. Все в порядке. И ты в полном порядке. – Тедди чмокает меня в висок и накрывает одеялом.
Такая живая реакция на мои навязчивые идеи немножко унизительна.
– Может, сейчас не самое подходящее время спрашивать, но могу я узнать фамилию твоего психотерапевта?
Тедди снова разражается смехом:
– Неужели я так сильно травмировал тебя сегодня? – Его улыбка тотчас же вянет. – Да, конечно. Я отвезу тебя туда. И буду держать тебя за руку в приемной. Все будет хорошо.
Остаток ночи проходит как в сказке.
Мы вместе принимаем ванну, что гораздо приятнее, чем переговариваться через стенку. После чего Тедди, пахнущий пеной для ванны «Розовый единорог», вытирает меня полотенцем и снова швыряет на постель. Когда он входит в меня во второй раз, я уже намного лучше подготовлена
