и закрывающейся застежки-молнии. Видимо, преступники складывали ворованное в какую-то сумку.
– А с ней что? – спросил тот, который завел разговор про «Марукоэн».
После небольшой заминки главарь сказал:
– Давай скотч. А то еще шум поднимет.
Харуми услышала, как оторвали кусок скотча. Ей заклеили рот.
– Но нельзя же ее так оставить. Если сюда никто не придет, она умрет с голоду.
Опять заминка. Похоже, главарь у них решает все.
– Когда выберемся отсюда, позвоним в ее фирму. Скажем, что она тут сидит связанная. Тогда проблем не будет.
– А в туалет ей как ходить?
– Значит, придется потерпеть.
– Потерпите? – Кажется, это к ней обращаются.
Она кивнула. Позывов действительно не было. К тому же, если бы они предложили ее отвести, она бы отказалась. Пусть лучше скорее убираются отсюда.
– Ладно. Тогда валим. Ничего не забыли? – спросил главарь.
Она услышала, что парни уходят. Шаги удалялись. Воры вышли наружу.
Через некоторое время до Харуми донеслись их голоса. Они говорили что-то про ключи от машины.
Харуми ахнула. Вспомнила, что положила их на ящик для обуви.
Она закусила губу. На переднем сиденье оставленной на улице машины лежала ее сумочка – она не стала брать ее с собой.
Кошелек, который они обнаружили в большой сумке, был запасным. А тот, которым пользовалась обычно, она оставила в сумочке. Там только наличных было больше чем на двести тысяч. Кредитные и дебетовые карточки тоже лежали в этом кошельке.
Однако переживала она не из-за него. Пропажу денег она переживет. Хуже другое. Воры наверняка хотят побыстрее убраться с места преступления, так что заберут всю сумочку, не рассматривая содержимое.
А в ней лежит письмо в лавку Намия. Вот его лишаться не хотелось.
Впрочем, какая разница. Даже если они любезно оставят письмо, она сейчас ничего не сможет сделать. До утра ей не двинуться с места. А с рассветом лавка Намия вновь перестанет работать.
Ей так хотелось поблагодарить хозяина! Сказать, что благодаря ему, она обрела огромную силу. Она собиралась спасти множество людей. Написала об этом в письме.
Ну почему? За что ей это? Что плохого она сделала? Она не могла припомнить ничего такого, за что небеса могли бы ее покарать. Она ведь просто изо всех сил бежала вперед…
И тут в голове прозвучали слова главаря. «Ишь – на стороне слабых. Как только поймет, что это не принесет денег, сразу сбагрит куда-нибудь, как обычно».
Неожиданно. Когда это она такое делала?
В следующий момент перед глазами возник образ чуть не плачущего директора магазина мандзю.
Харуми шумно выдохнула. Усмехнулась, хотя все еще сидела связанная, с полотенцем на глазах.
Она действительно изо всех сил мчалась вперед. Но, возможно, при этом слишком усердно вглядывалась лишь в то, что виднеется вдали. Это не кара, это надо воспринимать как предупреждение: попробуй оставить в душе немного места для милосердия.
«Может, выручить кондитера?» – мелькнула в голове мысль.
10
Кажется, до рассвета оставалось уже немного. Ацуя смотрел на белый лист.
– Слушайте, неужели такое и правда бывает?
– Какое – такое? – переспросил Сёта.
– Ну вот такое, – сказал Ацуя. – То, что этот дом связан с прошлым и настоящим, и что письма из прошлого попадают к нам, и наоборот, письма, которые мы кладем в ящик для молока, попадают к ним, туда.
– Чего это ты вдруг? – Сёта нахмурился. – Оно так получилось на самом деле, поэтому мы и пишем эти письма, разве нет?
– Это я, конечно, понимаю…
– И правда, удивительно, – сказал Кохэй. – Наверное, все дело в том объявлении: «Лавка Намия на одну ночь возобновляет свою работу».
– Ладно, – сказал Ацуя и встал, держа в руках белый лист.
– Ты куда? – спросил Сёта.
– Проверка. Надо попробовать.
Он вышел наружу через черный ход и плотно закрыл дверь. Затем обошел дом и, дойдя до главного входа, сунул сложенный листок в щель для писем. Снова зашел в дом через черный ход и посмотрел на ставни изнутри. В коробке, которая там стояла, только что просунутого в щель листка не было.
– Так я и думал, – уверенно сказал Сёта. – Если сейчас снаружи бросить письмо в щель, оно, наверное, отправится на тридцать два года назад. Это и означает «возобновляет работу на одну ночь». А мы всего лишь наблюдали это явление с другой стороны.
– Значит, когда у нас наступит рассвет, в мире тридцать два года назад…
За Ацуя закончил Сёта:
– Он умрет. Дедушка, который был хозяином магазина.
– Да, ничего другого в голову не приходит. – Ацуя глубоко вздохнул.
Дело странное, но других объяснений не находилось.
– Интересно, а с ней что? – проронил Кохэй.
Ацуя и Сёта одновременно посмотрели на него, и он мотнул подбородком:
– Ну, которая Заблудившийся Щенок. Интересно, ей наши письма пригодились?
– Кто ж знает.
Что еще мог сказать Ацуя?
– Вообще, конечно, никто в такое не поверит.
– Да уж, выглядело это по меньшей мере подозрительно, – почесал затылок Сёта.
Прочитав третье письмо от Щенка, Ацуя с приятелями заволновались. Девушку явно собирался обмануть и использовать подозрительный мужик. А она еще и воспитывалась в «Марукоэне». Надо ее как-то спасти, нет, надо привести ее к успеху, решили они.
Они пришли к выводу, что надо ей немного рассказать о будущем. Все трое знали о периоде «мыльного пузыря», который возник в экономике Японии во второй половине восьмидесятых. Вот и придумали дать ей совет, как в этот пузырь не попасть.
Поискав в интернете разную информацию о том периоде, они изложили все в письме к Щенку – практически сделали предсказание. Обрисовали, что случится после того, как пузырь лопнет. Правда, обойтись без слова «интернет» оказалось очень сложно.
Они поспорили: сообщать ли ей о всяких катастрофах и стихийных бедствиях. Землетрясение в Кобе в 1995 году, землетрясение в восточной части Японии в 2011 – рассказать хотелось о многом. Но в результате они решили этого не делать. Так же, как не стали предупреждать «музыканта из рыбной лавки» о пожаре. Им показалось, что не стоит вмешиваться в события, которые имеют отношение к жизни и смерти человека.
– И все-таки почему «Марукоэн»? – сказал Сёта. – С ним столько всего связано – с чего бы это? Неужели совпадение?
Ацую это тоже беспокоило. Совпадений было слишком много. Ведь и они оказались здесь из-за «Марукоэна».
Именно Сёта узнал, что детскому дому, в котором они воспитывались, грозит опасность. Это произошло в начале прошлого месяца. Они, как обычно, выпивали все втроем, включая Кохэя. Правда, не в рюмочной. Накупили в дисконтном магазине пива и коктейлей и устроили вечеринку
