юных лет ходить с клеймом «плохого» брата.
— Но, — покачала головой Люси, — я все еще не понимаю, каким образом это касается теперешнего Саймона.
Розалинда закрыла глаза.
— Когда Итан позволил убить себя, Саймону пришлось принять сразу обе роли. Как плохого, так и хорошего брата.
Люси приподняла брови. Как такое может быть?
— Послушайте. — Розалинда вскинула руки. — Думаю, ваш муж чувствовал свою вину в том, что Итан погиб, в определенном смысле, защищая имя Саймона. Помните, слухи утверждали, будто мы с ним любовники.
— Да, — медленно проговорила Люси.
— Саймон был обязан отомстить. Хотя, в то же время, он, должно быть, ужасно злился на Итана, что тот умер таким образом, что повесил Саймону на шею нас с Теодорой, что хороший брат принял мученическую смерть. — Она опустила взгляд на свои руки. — Я и сама злилась на супруга.
Люси отвернулась. Для нее это стало откровением. Все, что она до сих пор слышала об Итане, указывало только на то, каким он был хорошим. Ей и в голову не приходило, что Розалинда может таить обиду на своего покойного мужа. Если уж она…
— Прошло много месяцев прежде, чем я смогла отпустить Итана, — тихо, почти про себя произнесла Розалинда. — Простить за то, что пошел на дуэль, хотя знал: противник лучше фехтует. Я лишь недавно…
Люси подняла взгляд.
— Что?
— Я… выехала на прогулку с джентльменом.
— Простите, но Саймон говорил, что ваша репутация…
— Погублена. — Лицо Розалинды покрылось румянцем. — Для высшего света — да. Мой джентльмен — поверенный суда, он утрясал вопрос с поместьем Итана. Надеюсь, вы не станете хуже про меня думать?
— Нет. Конечно же, нет. — Люси поймала руку Розалинды. — Я счастлива за вас.
Светловолосая женщина улыбнулась.
— Спасибо.
— Я лишь хочу, — прошептала Люси, — чтобы и Саймон обрел такой же покой.
— Он нашел вас. Когда-то я не верила, что он вообще женится.
— Да, но у меня не получается с ним разговаривать. Он не слушает, не признает, что совершает убийство. Я… — Люси слепо отвернулась, ее глаза наполнились слезами. — Я не знаю, что делать.
Она почувствовала, как Розалинда положила руку ей на плечо.
— А если ничего и нельзя поделать? Возможно, он должен справиться с этим сам.
— А если не сможет? — начала Люси, но в эту секунду в комнату внеслась Кармашек, и пришлось отвернуться, чтобы спрятать слезы.
Вопрос без ответа повис в воздухе.
Если Саймон не сможет победить собственных демонов, если не перестанет убивать других, то разрушит себя. Может, Розалинда права, и Люси действительно бессильна прервать этот гибельный путь. Но нужно хотя бы попытаться.
Наверняка существует кто-то еще, кто разделяет ее чувства, кто не желает этой дуэли с сэром Рупертом. Будь это допустимо, Люси пошла бы к Кристиану, но, судя по реакции молодого человека на дуэль с лордом Уокером, вряд ли его растрогают ее доводы. Мало кто может понять чувства жены. Люси выпрямилась. Жена. Сэр Руперт женат. Если удастся переманить его супругу на свою сторону, то, возможно, вместе они смогут остановить…
— Тетя Люси, — воскликнула Кармашек, — а вы не пойдете пробовать кухаркины пирожки? Они такие вкусные!
Люси сморгнула и сосредоточила взгляд на девчушке, что дергала ее за руку.
— Боюсь, милая, что прямо сейчас не получится. Мне нужно навестить одну леди.
Глава 17
Саймон обрезал засохший лист с куста роз сорта Rosa mundi. Во влажном воздухе оранжереи витали ароматы прелых листьев, земли и слабый запах ложной мучнистой росы. Но все перекрывало благоухание розы, перед которой сейчас стоял виконт. На кусте распустились четыре бело-малиновых бутона, совершенно не похожих друг на друга. Очень старый, но по-прежнему любимый сорт.
Саймон подобрал со стола упавший туда обрезанный листок и выбросил в ведро. Иногда на отмерших листьях гнездились вредители, которые, по недосмотру садовода, легко могли перекинуться на здоровые растения. Поэтому Саймон взял в привычку убирать все по ходу дела. Даже мельчайшая соринка в дальнейшем могла повлечь гибель всех растений, стоящих на столе.
Саймон перешел к следующей розе, Centifolia muscosa, больше известной как моховая роза. Листья радовали зеленым блеском здорового растения, а аромат был приторно-сладким. Ее лепестки, сочные и волнистые, накручивались друг на друга, бесстыдно обнажая в центре зеленые чашелистики. Если бы розы превратились в женщин, моховая стала бы распутницей.
Сэр Руперт — последний из заговорщиков. Или, скорее, последний из противников. С какой стороны ни посмотри, разобраться с ним нужно. Отрезать и выбросить. Ради Итана Саймон обязан закончить это дело. И ради Люси, чтобы быть уверенным — его прошлое и его враги ей не угрожают. Но от того факта, что сэр Руперт — калека, виконту никуда не деться. Саймона одолевали сомнения, пока он рассматривал розу сорта «Йорк и Ланкастер», у которой на одном кусте красовались и белые, и розовые цветы. Виконту претила мысль о дуэли с увечным. Это же просто убийство, откровенное и безжалостное. У старика нет ни единого шанса; да и Люси против дуэлей. Возможно, она, его неумолимый ангел, бросит Саймона, если узнает, что он вновь собирается драться. Виконт не хотел ее терять. Не мог представить себе, каково будет просыпаться без Люси. При одной только мысли об этом у него задрожали пальцы.
Четверо мертвы, разве этого недостаточно? «Достаточно ли этого, Итан?»
Саймон развернул внешне здоровый лист розы «Йорк и Ланкастер» и обнаружил рой тли, высасывавшей из растения жизнь.
Дверь оранжереи распахнулась.
— Сэр, вам не позволено… — увещевал ворвавшегося возмущенный и растерянный голос Ньютона.
Саймон повернулся навстречу посетителю, что осмелился потревожить его покой.
По проходу мчался Кристиан с бледным и расстроенным лицом.
Ньютон в смятении пытался остановить гостя.
— Мистер Флетчер, пожалуйста…
— Все в порядке… — начал было Саймон.
Кристиан ударил его в челюсть.
Виконт пошатнулся, наткнулся на стол, перед глазами поплыло. Что?
Горшки посыпались на пол, черепки разлетелись по проходу. Саймон выпрямился и принял боевую стойку, готовясь защищаться, как только зрение прояснится, но противник просто стоял рядом, грудь его тяжело вздымалась.
— Какого дьявола… — начал было Саймон.
— Вызови меня на дуэль, — прорычал Кристиан.
— Что? — удивленно моргнул виконт. Челюсть запоздало начала пульсировать от боли. Иддесли заметил, что вазон с моховой розой упал на пол и разбился, два основных ее стебля сломались. Соцветия ботинком растоптал Кристиан, и аромат подобно панегирику вздымался над погибшим растением.
Ньютон поспешил покинуть оранжерею.
— Вызови меня на дуэль. — Кристиан угрожающе поднял сжатую в кулак ладонь правой руки. — Или мне снова тебя ударить?
Флетчер смотрел на противника широко раскрытыми холодными глазами, ни намека
