что крысы бросались на вошедших отнюдь не по своей воле и вовсе не заслуживали мучительной смерти…
…и всё же Джеймс был чертовски рад, что сжатый азот направлял пламя на добрых пятьдесят футов в глубь тоннеля. Грызуны продолжали упрямо переть вперёд сквозь стену огня, пока не сгорали окончательно. Поэтому в тоннелях стояла несусветная вонь жжёного мяса, палёной шерсти и раскалённого масла, а дым висел такой густой, что от фонарей почти не было толку. Отряд спустился вниз, к штреку, откуда, если верить обеим картам и инструкциям Исидро, стволы шахты вели прямо в ту подземную пещеру, где спали яо-куэй.
– Скажите носильщикам сложить контейнеры здесь, – негромко велел Эшер доктору Бауэр. – Я протяну провод у основания стопки, но не стану подключать его к ящику детонатора до тех пор, пока все крестьяне не покинут шахту. Так что всё будет максимально безопасно. Когда мы запечатаем остальные входы, то уже тогда взорвём сначала баллоны с хлорином, а сразу же следом за ними – заряды, установленные у главного выхода.
– Неужели это и впрямь единственное, что можно с ними сделать? – Миссионерка подняла голову. В её голубых глазах плескались жалость и сожаление. – Просто поубивать всех, как стаю взбесившихся собак?
– Уверяю вас, это единственный способ совладать с ними, – откликнулся Джеймс. – И необходимо сделать это как можно быстрее.
Доктор Бауэр смерила его долгим взглядом, а затем кивнула, едва заметно вздохнув.
– Да, вижу, вы правы. Значит, так и поступим.
Пока Эшер устанавливал заряды, Карлебах дожидался в штреке возле первой из растущих куч серо-зелёных баллонов. Попасть из этого длинного тёмного зала на нижние уровни можно было лишь по двум ветхим лесенкам – японские солдаты вытащили их, разломали на куски и сбросили обратно в разлом. Когда настало время уходить, Карлебах отвернулся от рудничного колодца с такой неохотой, словно никак не мог решиться оставить его. Морщинистое лицо старика закаменело, и Эшер поймал себя на мысли, что они с Лидией – не единственные, кого угнетает мысль о том, что кто-то так и останется запертым в этом отравленном подземелье.
По его подсчётам, крестьяне должны были управиться с транспортировкой баллонов по узким коридорам где-то к середине дня. Джеймс показал сержанту Тамайо, как подсоединить концы шнура детонатора к коробке. Мизуками служил переводчиком, объясняя подчинённому по-японски, что баллоны следует взорвать в четыре тридцать, а основные заряды, предназначенные для обвала тоннелей – сразу после. Затем, когда крестьяне уйдут, рядом с сержантом должны были оставаться двое вооружённых солдат, чтобы ни разбойники, ни кто-либо другой не смогли помешать ему.
– А на тот случай, если сам президент отправит сюда людей, чтобы задержать нас, – добавил Мизуками, пока остальной отряд гуськом ехал на лохматых китайских пони по заросшей тропе к остальным входам, – я приказал Тамайо не подпускать их и взорвать заряды немедленно.
– Сомневаюсь, что Юань направит сюда солдат, – Эшер всматривался в заросшее кустами ущелье, тянущееся внизу, разглядывал причудливые извилистые скалы, возвышавшиеся со всех сторон. Повреждённые рёбра по-прежнему ныли, а солнце после темноты рудника казалось непривычно ярким. – Он слишком беспокоится о том, как будет выглядеть в глазах Запада. Если возникнут неприятности, ему вряд ли удастся выдумать подходящие оправдания своим действиям. А вот клана Цзо я бы и впрямь опасался. Впрочем, не исключено, – добавил он мрачно, – что мы наткнёмся на полковника фон Мерена и кого-то из его молодцов – всё зависит от того, кому госпожа Цзо предпочитает продавать информацию.
Отряд постепенно объехал вокруг горы, останавливаясь возле каждого вспомогательного хода в рудник и возле каждой вентиляционной шахты – большая их часть выглядела скорее как дыры в земле, порой многовековой давности, и взрывая все до единой, за считаные секунды уничтожив плоды многих лет тяжкого труда.
«Слышит ли он взрывы во время спячки? – гадал Джеймс, чувствуя, как вздрагивает под ногами земля и как из узких ям вырываются густые клубы жёлтой пыли. – Лежа в темноте, в тысяче, затем в десяти тысячах, а потом в сотне тысяч железных ступеней под землёй… Считает ли он их сквозь сон? Вот осталось двенадцать, вот одиннадцать, а теперь десять… и так до конца, где ждёт лишь тьма и вечность наедине с болью?..»
А потом Джеймс скатывал остаток провода, навьючивал детонатор обратно на спину лохматого конька, забирался в седло, морщась от боли в рёбрах, и, оглядываясь на лицо Карлебаха, всё такое же каменное, гадал, не думает ли старик о том же самом.
Но так и не находил сил спросить.
В прежние дни, когда запасы угля в руднике ещё не иссякли, вход в шахту на дальнем склоне горы Ши-лю был самостоятельной выработкой. Эшер разглядел остатки фундаментов хижин и сараев, маленькие квадраты из кирпича и камня, темнеющие на склоне возле зева пещеры; ступенчатая тропа вела оттуда вниз, туда, где раньше располагался шахтёрский посёлок, растянувшийся вдоль тонкой речушки. Теперь же здесь не осталось ничего, кроме нескольких обломков стены. В этой стране ни один кирпич, ни один обтёсанный камень не оставались бесхозными надолго. Как и из других двух пещер, навстречу отряду ринулись крысы – Эшер и Огата уничтожили их пламенем огнемётов. Сверившись с часами, Джеймс установил брикеты гелигнита на гнилых деревянных балках, всё ещё подпиравших вход в пещеру.
«Всё строго по расписанию, если не предполагать, что президент Юань прислал армию, чтобы помешать крестьянам».
Он спрятал детонатор в куче чего-то, похожего на обломки сарая; в это время Мизуками и Нисихару, один из троих солдат, прошли на несколько шагов вперёд по тоннелю, топчась по тлеющему ковру из мёртвых и умирающих крыс. Карлебах прихватил с собой дробовик и запасные канистры с маслом и сжиженным азотом, на случай, если грызуны попрут снова. А четвёртый солдат, Секи, нёс мешок со взрывчаткой, провода и ящик детонатора.
Эшер жестом велел Огате и третьему солдату, Хирато, подождать снаружи и покараулить пони, а сам взял мешок и фонарь и направился в темноту тоннеля, туда, где впереди маячил тусклый свет фонаря Мизуками.
На тот момент не было ещё и трёх часов пополудни.
Глава двадцать пятая
Крысы так и сновали между камней. Эшер слышал цокот коготков и непрекращающийся писк; сладковатая мускусная вонь смешивалась с запахом воды и земли. В сумраке перекрёстков зловеще поблёскивали алым крохотные глазки. Джеймс считал повороты, постоянно сверяясь с обеими картами, подсвечивая себе фонарём – он молился, чтобы в наблюдения Исидро не закралась ошибка, а ленивые ублюдки из горнодобывающей конторы «Си Фань-тэ» не пошли путём наименьшего сопротивления, положившись на чьи-нибудь россказни о расположении пещер. Или, что ещё хуже, попросту выдумали всю карту из головы – мол, да кто там проверять-то будет!
Чтоб вам всем в
