нет, что вы. Как вы можете так говорить о моей принцессе, – оскорбленно ответила девушка, поднимая на собеседника глаза.
– Если вы так говорите из страха, не бойтесь. Я обещаю, что гнев ее высочества вас не коснется. – Они остановились, не дойдя всего пары шагов до ее покоев. – Кати, если это в моих силах, я сделаю все, чтобы вы больше никогда и ничего не боялись. Вы верите мне?
Сайлейн не успела ответить. Просто ей стало очень горько от несправедливости и осознания ложности всей этой ситуации. Слезы брызнули из глаз, и девушка, не ответив, бросилась к себе, пронеслась через гостиную, захлопнула дверь и рухнула на кровать.
– Леди Каталина? – осторожно поинтересовалась Триша, заглядывая в комнату подопечной. Сайлейн не ответила, ей было слишком плохо, чтобы говорить с кем-то. – Ну, тише, милая. Что случилось?
Она села на краешек кровати и принялась ласково гладить девушку по волосам, пока та чуть-чуть не успокоилась.
– Кто обидел нашу красавицу?
– Никто.
Сайлейн перевернулась на спину и теперь смотрела в потолок. Слезы медленно стекали по щекам.
– Это так неправильно. Все неправильно. И с вами говорить тоже неправильно. Вы же знаете… не можете не знать.
– Я знаю? – Триша приманила тканевую салфетку и принялась вытирать мокрые дорожки. – Я знаю, что моя подопечная – замечательная красивая девушка, у которой все будет хорошо.
Сайлейн слабо улыбнулась.
– Вы не хотите меня расстраивать, почему? Мне известно, что лорд Манкольм меня недолюбливает, что вы так же настроены отрицательно, и, может, хоть сейчас вы скажете мне правду? Ведь то, из-за чего пропал зверь, – не случайность.
– На тебе была метка, – тихо сказала женщина. – Я ее сняла, бояться не нужно. Но опасаться стоит. Наша красавица понравилась демону, а демон понравился красавице… Тш… – прервала хотевшую что-то сказать Сайлейн Триша, – ты могла и не знать, что это демон. И сейчас, узнав тебя получше, я склоняюсь к этой мысли. Так что будь осторожна, я не хочу, чтобы пострадала моя будущая императрица.
– Вы верите, что он женится?
– Я никогда не видела Вильгельма таким. Но если ты не хочешь, он примет любое твое решение, перед тобой он беззащитен.
– Я не верю, что он захочет, – грустно улыбнулась девушка. – Он про меня ничего не знает, и я сама про себя многого не знаю, а про то, что знаю… сложно такую простить. А любить и вовсе невозможно.
– Вы справитесь. И перестань страдать от несбывшегося. Я читала твое досье, там ни слова не было про плаксу, так почему мы не уважаем работу разведки? Им что, теперь все переписывать?
– Нет, я не так жестока, – уголками губ улыбнулась Сайлейн.
– Тогда перестаем плакать, страдать по глупостям и идем пугать придворных. Скоро ужин.
– А можно?
– Иначе бы и не предлагала.
– Спасибо, – поблагодарила девушка и многообещающе ухмыльнулась.
– Такой ты мне нравишься больше, – сказала Триша; ухватив Сайлейн за запястье, она потянула ее на себя и подняла девушку.
– И себе.
Когда в обеденный зал вошли два новых действующих лица, придворные как раз приступили к трапезе. Накололи на вилки кусочки ароматных отбивных или же дольку апельсина – кто что предпочитал, и спокойно собирались проглотить, но кто-то случайно взглянул на вход и подавился.
Босиком, одетая в коротенькие штанишки и расшитую рубашку, в зал влетела девочка-подросток. За ней, одетая по уставу департамента безопасности, следовала довольно известная в узких кругах дама, чье нахождение при этой юной особе говорило либо о чрезвычайной значимости последней для короны, либо о ее чрезмерной опасности для окружающих.
– Можно я превращусь? – состроив жалобные глазки, попросила девочка у воспитательницы, и у большинства ужинающих пропал всякий аппетит. У других, узнавших в девочке ту самую леди, с которой танцевал император на приеме, он пропал еще раньше.
– Нет, милая, не стоит пугать своих будущих подданных. Сердце крепкое не у всех.
– Я могу их испугать? – недоуменно спросила девочка.
– Что вы, просто господа не выдержат вашей красоты и величия. А разве вы хотите, чтобы все эти люди, – Триша понизила голос, с наслаждением замечая, как все прислушиваются, – приложились к вашей лапе?! Это же очень мокро.
– Вы правы, – погрустнела девочка, а придворные вздохнули с облегчением. – И чтобы они так не нервничали, я попрошу, чтобы мои собратья, пока они находятся здесь, ходили в своем зверином облике. Тогда господа и дамы смогут привыкнуть к нам.
– Как будет угодно вашей светлости.
– В таком случае мы откланяемся, – решила девочка, подумала и добавила: – Не скучайте, князь Альбравис и остальные уже здесь. Они будут рады показать вам своего зверя.
И малышка, заливисто смеясь, выбежала из зала, за ней неспешно последовала Триша, отмечая, как тихо скрипнули отодвигаемые стулья. А стоило ей скрыться за коридором, массовые миграции аристократов захлестнули дворец. Оттуда бежали все, кто не должен был принимать участие в Совете, а кто должен был – просто не ужинал в общей столовой.
Сайлейн подождала, пока Триша догонит ее, и чуть приподняла брови, интересуясь, как все прошло.
– Манкольм проспорил, – легко поведала женщина. – Идем, нам еще приз забирать. Лорд почему-то был уверен, что я не смогу выгнать из дворца всех лишних.
– Он ошибался.
Потеряв сестру из виду, Лузаника медленно брела к малому кругу Совета, что собрался у принцессы Глена. Все ярче становилась необходимость рассказать сестре о ее настоящем происхождении, о связи их семьи с демонами, хотя с этим младшая успешно разобралась сама. Но ей предстояло еще узнать о роли покойного императора в их бегстве и об ее истинном суженом. Слишком много загадок окружало их, и все требовали реакции, но Лузанике, или Лисаре, как ее назвали при рождении, день ото дня становилось труднее разговаривать с сестрой. Каждый год взросления Сайлейн отзывался болью в душе Лузаники, она все четче могла видеть, что утратились их взаимное доверие, понимание и любовь, и осознавать это было тяжело, а потому она не возражала, когда младшая надолго уезжала или убегала, как в детстве. Да, она волновалась за Сайлейн, но не более. До тех пор, пока та не попала на пресловутый отбор. Хотя нет, волноваться она начала раньше, когда император Растан, а по описанию сестры Лузаника не могла его не узнать, отдал Сайлейн кольцо. Смешное, право слово, дело, если бы не было таким печальным. Император не узнал в чумазой замарашке последнего одаренного потомка Малиора – все-таки Лузаника была права, обратившись за помощью к другу семьи: забыв свое прошлое и потеряв силу, Сайлейн не могла даже случайно подумать что-то не то, а при сильнейшем
