Крайн встряхнулся, как мокрая ворона, и пробурчал что-то насчет цепей и подземелья. Варка понял, что добровольно его отсюда не выпустят.
– Какой еще навоз? – насмешливо ухмыльнулся Илка. – Мы же на золоте сидим, золотом обложены. Одну эту ложку продать – целый год семью кормить можно.
– Какую ложку? – поинтересовался окончательно опомнившийся крайн. – Вот эту?
– Можно эту, – согласился Илка, вертя в пальцах предмет обсуждения, – можно вон ту. Или из кладовой что-нибудь.
– Весьма любопытно. Где будем продавать? В Дымницах?
Курицы дружно хихикнули. Даже Ланке было ясно, что в Дымницах такое никто не купит.
– Зачем в Дымницах? – обиделся Илка.
– В Стрелицах тоже торг бывает. По пятницам, – вкрадчиво предложил крайн.
– Я про город говорил. Надо отнести в этот… как его… Трубеж, в солидную ювелирную лавку.
Варка фыркнул.
– Принести в Трубеж вещичку из дома крайнов! Да ты знаешь, что они с тобой сделают?
– Ага, – подтвердила посерьезневшая Жданка, – это точно. Сделают.
– В Трубеж, – задумчиво протянул крайн, – в Сенеж, в приречную Бренну… А знаешь, о чем тебя первым делом спросят в этой солидной лавке?
– Ну о чем?
– Они спросят, где ты, грязный оборванец, украл такую ценную вещь. Вот, скажем, эта ложка. Чистейшее серебро, одна большая грушевидная и шесть мелких жемчужин, перламутр. И работа крайнов, что каждый местный ювелир определит с первого взгляда. Учти, крайны своей работой никогда не торговали. Только дарили. Семьи, где есть вещи из дома крайнов, наперечет. Так у кого ты украл эту ложку? У Гронских? Или у самого князя Сенежского?
– По наследству досталась, – буркнул припертый к стенке Илка.
– Очень убедительно. В лучшем случае хозяин лавки просто присвоит эту прекрасную вещь, пригрозив вызвать стражу, в худшем – на самом деле вызовет.
– А если найти того, кто как раз скупает краденое?
– Отлично. От одного лишнего рта избавимся.
– Что значит – избавимся?
– Убьют тебя, – со знанием дела разъяснила Жданка, – за такое – точно убьют.
– Ладно, – сдался Илка, – тогда правда, пусть рыжая побираться идет.
– Пока я жив, она побираться не будет! – рявкнул внезапно разозлившийся крайн.
– Вот что, – тихо сказала Фамка, – я тут подумала, – она разгладила на столе тонкую тряпочку, – эти кружева, что я с вашего камзола спорола. Они дорогие, наверное, но все же это не жемчуг… не золото. Да и кусок небольшой. И если молодая девица придет не в ювелирную, а в модную лавку… Поднимать шум из-за куска кружев никто не станет.
– А ведь верно, – задумчиво проговорил крайн, – тебе бы королевой быть, госпожа Хелена, глядишь, и войны бы не было. Завтра открою вам старый колодец в Бренну. Пойдешь ты.
Длинный палец уперся в Илку.
– Я вам не нанимался! – тут же ощетинился тот.
– И ты.
Повелительный взгляд в сторону Ланки.
– Я лучше с Варкой, – жалобно сказала прекрасная Илана.
– Ага, со мной лучше, – весело согласился Варка.
– Почему это? – немедленно обиделся Илка.
– Варка не боится.
– А я, значит, боюсь?!
Но господин Лунь ничего обсуждать был не намерен. Варку опять пообещали посадить на цепь, Илке было приказано заткнуться, прекрасной Илане – снять бальное платье и одеться в старое, чистенько, но бедненько.
* * *
– По затылку-то зачем! – завопил Илка. Оплеуха была такой силы, что ноги сами пронесли его несколько шагов по щербатым плитам. Всей грудью он врезался в широкий каменный парапет, и только тогда удалось остановиться.
Покинуть замок оказалось просто, но не слишком приятно. Колодец в Бренну крайн открыл для них на краю пропасти, которой кончался один из коридоров.
Сзади сочувственно охнула Ланка. С ней обошлись гораздо мягче. В пропасть спихнули, вежливенько поддерживая под локотки. Замешкавшийся на краю Илка был обруган, да еще и схлопотал по загривку.
Поневоле перегнувшись через парапет, он увидел белую гладь замерзшей реки с чернильными пятнами промоин, основательный кирпичный мост, не хуже, чем в незабвенном Липовце, черную линию дороги, тянувшуюся от моста через ровное, как стол, заснеженное поле. Река широкой дугой огибала городскую стену. Илке с верхней площадки угловой башни были хорошо видны ряды лодок, вытащенных на берег, проруби с ведущими к ним мостками, пестрые крыши тесно поставленных вдоль реки лачуг. Город не помещался в старых стенах, да и о самих стенах, похоже, не слишком заботились. Башня, на которую они попали, была явно заброшена.
– Хорошо! – сказала Ланка, становясь рядом с Илкой. – Простор… Ветер дует…
Теплый влажный ветер нежданной оттепели растрепал ее светлые волосы, прикрытые платком. Одинокий отбившийся завиток трепетал у пухлых розовых губ. Илка внезапно сообразил, что они здесь совершенно одни и никто на свете не может ему помешать. Сообразил и, схватив Ланку в охапку, впился ртом прямо в соблазнительный локон. Мимолетно успел удивиться, до чего Ланка тощая, и тут же согнулся пополам, задыхаясь от боли. Прекрасная дочь полковника Града для начала засветила ему острым каблучком по голени, а потом костлявым коленом в пах.
– Козел! – выдохнула она и нежным голосом добавила парочку особо скверных ругательств.
– Ну ты даешь, – пробормотал Илка, сидя на разбитом каменном полу, – а еще девушка из приличной семьи.
– Фамочка научила, – с гордым видом улыбнулась Ланка, – у них в Норах иначе нельзя. Лучше бы я с Варкой пошла. Он бы ни за что не стал бы…
– Ему это не надо, – проворчал Илка, с трудом поднимаясь, – вы все и так ему на шею вешаетесь. Одно слово, красавчик. Принц.
– Он бесстрашный.
– Потому что дурак. Только дураки ничего не боятся.
– И надежный.
– Зато я… – проворчал Илка и отвернулся. Лепетать что-то про свою вечную неземную любовь казалось ему очень глупым.
– Что зато?! – Прекрасная Илана в раздражении топнула маленькой ножкой в обшарпанном ботинке.
– Ладно, – вздохнул Илка, – надо как-то спуститься. А потом найти эту улицу Королевы Светаны.
– Господин Лунь сказал – Королевы Цвертины.
– Пошли вниз, там разберемся.
* * *
Приречная Бренна оказалась выстроена на редкость бестолково. Старинная крепость на высоком берегу Тихвицы давно не вмещала в себя всех желающих поселиться в богатом речном порту на границе Пригорья и княжества Сенежского. Городские постройки выплескивались из крепостных стен. Внутри же крепости дома в три-четыре этажа жались друг к другу так тесно, что между ними не пролез бы и таракан, которых в городских лавках водилось превеликое множество.
