просто взял и отступил! – «горел» священным пламенем негодования Сезар, - Я эту безволосую сволочь своими руками задушу! Я знал, что он грязный предатель!
Высшие офицеры собрались в шатре. Мы обсуждали дальнейшие планы, прекрасно понимая, что сейчас мы в ловушке. Церковники Тация и воины ларингийского короля разбили «реформистов», которые отступили столь далеко, что нельзя было их увидеть даже с холма. Сейчас церковники собирали трофеи после битвы и смотрели за холмом, где мы были заблокированы. Наша ситуация была, мягко говоря, тяжёлой. Противник был в троекратном большинстве. Да, нам удалось разрушить практически половину артиллерийских батарей противника, но даже это не давало нам столько радости. Мы были заблокированы на вершине и церковникам остаётся просто дождаться, когда у нас закончится вода и провиант. Если воду ещё можно было пополнять, осторожно спускаясь по крутому склону к реке и выдалбливать лунки для питья, то с едой всё было значительно хуже. Сейчас нас было семь тысяч человек и пусть весь мой обоз сейчас был на вершине, но даже он не даст нам продержаться больше недели, если даже экономить ресурсы.
- Хватит орать, Сезар. – попытался я успокоить северянина, прекрасно понимая, что бородач ещё очень долго будет кипеть, - Криками нам сейчас никак не поможешь. Нужно думать, как уходить с холма. Они окружили нас с трёх сторон и просто так прошмыгнуть не получится.
Бернд несогласно помотал головой, - Ты уверен, что они просто так будут сидеть на одном месте? Им тоже нужна еда и держать больше двадцати тысяч на поле боя крайне накладно. Королю могут скоро перестать подчиняться, и феодалы разойдутся по собственным вотчинам. Как только они покинут поле боя, то у церковников хорошо если останется половина. Сам прекрасно должен понимать, что они пойдут на штурм если не сегодня, то уж точно завтра. Мы еле пережили первый штурм, а если завтра наваляться всей армией, то нам точно конец.
- Сегодня мы экономили ресурсы. – не согласился я с мнением бывшего наёмника, - Сейчас экономить смысла нет и будем закидывать их всем имеющимся. На сколько штурмов их хватит? Два? Три? Их ресурсы тоже не бесконечны и рюглендцы ждать не будут. Таций оставил на севере лишь небольшой корпус, чтобы удерживать уже занятые территории и Дома могут начать контратаку. Тем более, если у короля есть хоть какие-то яйца, то он может начать взбунтоваться.
- Я бы не стал на это рассчитывать. – в этот раз высказался Вирт, - Даже если он заартачиться и даже перебьёт здесь церковников, то у него не хватит сил, чтобы взять все монастыри. Ларингия истощена до невозможности, а Церковь, не смотря на всю свою кровожадность, нет-нет, но вливает в страну собственные ресурсы и понемногу централизует её. В общем, если он взбунтуется, то Ларингию на самом деле разорвут на части в самые сжатые сроки.
- Что нам тогда остаётся? – вздохнул я, - Просто сидеть здесь и выжидать удачный момент, обороняясь всем чем возможно? Через неделю у нас закончится провиант, а там уж нормально воевать никто не сможет.
- Сейчас мы всё равно не сможем отсюда уйти. Даже если нам удастся прорвать окружение, пусть и с большими потерями, но без обоза мы далеко не уйдём, ведь просто перемрём от голода, а вместе с ним будем слишком медлительными и нас догонит конница. Придётся что-то иное выдумывать.
Я смотрел себе под ноги, стараясь придумать какой-то выход из сложившейся ситуации. Ничего путного в голову не приходило, из-за чего на окраине сознания начинало маячить отчаяние. У нас было не столь много вариантов, как выйти из такой откровенно печальной ситуации.
Понимая, что ничего нельзя поделать в ближайшее время, я распустил совет офицеров и вышел на свежий воздух. Воины отдыхали. Утренний бой отнял много сил, оставив множество убитых людей на поле боя. Наверняка, как только мы покинем это место, то у животных начнётся невиданный доселе пир. Мало того, что людей померло бесчисленное количество, но и мёртвых лошадей сейчас валялось великое множество, разобрать которых на съедобные составляющие можно было значительно легче.
Противник держался на почтительном расстоянии от холма, прекрасно ощутив силу пушек с моей мануфактуры. Если бы они решились на штурм, то мои вечно бдящие пушкари с лёгкостью бы их накрыли валом огня. Впрочем, сейчас бы я был не против того, чтобы они напали. Так хотя бы бойцы были заняты боем, а не погружались в мысли о бесполезности сопротивления в таком окружении.
До конца дня не было никаких телодвижений со стороны вражеского войска. Похоже, что они зализывали раны после прошлого боя, из-за чего позволили нам сделать передышку и дали много времени на разработку плана спасения, которые ничем не увенчались. Мы просто не смогли найти выхода, а потому настроились продать свои жизни как можно дороже.
Следующую атаку враг начал с рассветом солнца через целых два дня. Это было классическим решением, ведь именно тогда прошлый караул до невозможности желал спать, а потому их внимание было сильно рассеяно. Будь у противника больше артиллерии, то разбудили бы нас разрывами бомб или просто накрыли позиции ядрами. Я же к этому времени уже давно не спал, осознавая, что выспаться мне всё равно не удастся.
На этот раз церковники пустили вперёд не своих драгоценных братьев-рыцарей, а ларингийское феодальное воинство. Они не стали повторять ошибок своих предшественников и выстраиваться в ровные ряды, а атаковали в рассыпную, попытавшись сделать обстрел перед атакой. Выжившие пушки церковников подвезли на лошадях, и они совершили нестройный залп, особенно не целясь и сразу же попытавшись отступить. Их манёвр был скорее простым отвлечением, чтобы дать лишнее на подход пехоты к стенам вагенбурга. Вот только контрбатарейная борьба с нашей стороны работала на «отлично». Пушкари быстро внесли правки и дали ответный залп. Раскалёные ядра легли точно в намеченный квадрат, разорвав бомбами ещё несколько пушек, команды которых были недостаточно расторопны, чтобы отступить в нужное время.