к истории. Думаю, от этого и надо отталкиваться.
Все, включая Лермана, согласно закивали. Валентина взглянула на доску: разлетающиеся стрелочки, имена, даты, гипотезы…
– Также стоит проверить возможную связь Хельмута Вольфа с подозреваемыми по делу Карсавиной: Астрид Штраусс, Паоло Иовисом, Марком Льянесом и Артуро Дюбахом.
– А это кто такие? – не понял немец.
– Все эти люди хорошо знали Ванду Карсавину. Сейчас мы вам все расскажем. А вообще, они скоро будут здесь. Если хотите, можете присутствовать на допросе.
– Не откажусь.
Валентина вздохнула. Утро будет напряженным, а она почти не спала. Однако она все еще ощущала привкус счастья от прошлой ночи, удивительную легкость внутри.
– А у вас, сеньор Лерман, есть предположения, что могло случиться с Вольфом? Вы кого-нибудь подозреваете?
Светловолосый великан пожал плечами:
– Опыт мне подсказывает, что за всеми преступлениями обычно кроется одно из двух: чувства или деньги.
– Чувства? – удивился Ривейро.
– Семья, дети, родители, братья, страсть, любовь, измена…
– Тогда что мы имеем? – продолжила напирать Валентина.
– Тогда, учитывая, что его интимные отношения ограничивались общением со шлюхами, – Лерман посмотрел на Сабаделя, – и принимая во внимание остальные факты, я склонен считать, что мотив – деньги.
– Продолжайте, пожалуйста.
– Хельмут Вольф – один из членов комитета, принимающего решения по “Эдванст Грант”, и, как я уже упомянул, в последние месяцы он занимался отбором проектов, которые получат финансирование. Учитывая положение современной науки, вы можете себе представить, сколько заявок они получили.
– Но это гранты именно для археологов?
– Нет, Европейский исследовательский совет финансирует самые разные направления – разные разделы истории, естественные науки, инженерное дело, педагогику…
– Но у них же есть какие-то критерии отбора.
– Разумеется. Научные проекты должны быть инновационными, а на позицию руководителя требуется ученый с минимальным стажем в десять лет, и не имеет значения, откуда он – из Испании, Австралии или Америки. Но одно из главных требований – работа над проектом должна вестись именно в Европе, и не более пяти лет.
– Так… А о каких примерно суммах идет речь?
– Сколько выделяют на проект? В теории можно запросить до трех с половиной миллионов евро, но на деле сложно превысить порог в два с половиной миллиона.
Кто-то присвистнул. Ко всеобщему изумлению, это был капитан Карусо.
– Вот вам и мотив, лейтенант, – сказал Карусо. – Бабло. Копайте здесь.
После чего Карусо извинился и удалился, сославшись на важные звонки. И вряд ли он врал, наверняка телефонную линию уже обрывали репортеры, а также мэрии Сантильяны, Суансеса и Комильяса.
Валентина была удивлена названными суммами.
– Но… как это возможно? Мы же знаем, что испанские ученые уезжают за границу, потому что не могут найти в своей стране финансирования, стипендии и гранты можно сосчитать по пальцам…
– Данный грант был учрежден в две тысячи седьмом. И имейте в виду, что в год одобряют менее трехсот заявок со всего мира. Общая сумма не превышает семисот миллионов евро. Не такие уж большие деньги для бюджета Европы.
– Да, но что инновационного в истории, а тем более в археологии? – вопросил Ривейро.
– Согласен, это мне тоже непонятно.
– Тогда в чем заключается ваша гипотеза, господин Лерман? – спросила Валентина. – Вы полагаете, Вольфа убили из-за гранта?
– Не знаю, – признался прокурор, – но в последнее время Вольф занимался именно грантами, его слово обладало огромным весом, когда решалось, какие проекты получат финансирование, а какие – нет. Он был очень значимой фигурой в комитете.
Валентина повернулась к коллегам:
– А кто-нибудь из наших подозреваемых или сама Карсавина подавались на этот грант?
В ответ пожимание плечами и неуверенные кивки. Высоченный немец поднялся и улыбнулся лейтенанту Редондо.
– Думаю, у меня есть для вас необходимая информация, – объявил он. Взглянув на часы, словно желая узнать время, что-то напечатал в телефоне, потом снова обратился к Валентине: – Можно вашу электронную почту?
– Конечно, но зачем?
– Я перешлю вам списки тех, кто подавался на грант за последний год.
– И сколько их?
– Примерно две тысячи пятьсот человек.
Валентина сдержала вздох. Да уж, утро явно обещает быть бесконечно долгим.
Путешественник из Пещеры ласточек
Размышление седьмое
Мы прошли медицинский осмотр. Его проводили две женщины, в полном молчании, только звучали команды “встаньте сюда”, “пройдите туда” и “дайте руку, пожалуйста”. У меня взяли отпечатки. Но какая разница. В Альтамире на мне были перчатки. Никто даже не обратил внимания, в такую холодрыгу все в пальто, перчатках и шарфах. Не знаю, правда, зачем им понадобилось осматривать наши предплечья и уши. Может, они уверены, что после убийства непременно остаются следы, но, к счастью, у меня все получилось быстро и чисто. Даже жаль, что убивать так просто, но теперь назад дороги нет.
Ванда, Ванда, Ванда. Мир был лучшим местом, когда ты была здесь. Жаль, что пришлось тебя убить. И всех остальных, но уже слишком поздно. Поздно даже для сожалений.
Чертовы стихи матери Терезы. Две ее строчки держат меня в плену.
Жизнь – это дар. Цени его.
Жизнь – это богатство. Оберегай его.
Хочется смеяться и плакать одновременно, потому что в конечном итоге, по иронии судьбы, виноват во всем один из ее заветов.
Жизнь – это загадка. Разгадай ее.
Мадрид
Три недели назад
Она терпелива, настойчива и наблюдательна. Передвигается по городу, словно кошка. Давно она так не одевалась: высокие шпильки, слегка приталенное платье до колен от известного бренда. Глаза подведены, на губах красная помада. По-европейски элегантно. Она видела, как он выходит из ресторана, следила за ним, точно за игрой актера на экране. Высокий, смотрит серьезно и сосредоточенно. Повадки очень важной персоны.
Она разыграла внезапную встречу, и он не сразу ее узнал, хотя они виделись всего четыре дня назад. Удивительно, но смена обстановки и легкий макияж меняют человека до неузнаваемости. Она откровенно наврала, сказала, что находится в городе по семейным обстоятельствам и как раз возвращается к себе после важных переговоров. Какая неожиданность встретить его здесь.
– Я думал, вы на меня сердитесь.
– Да будет вам, сеньор Вольф, из-за несогласия по одному вопросу я не намерена вносить вас в черный список. – Она кокетливо улыбнулась.
– Рад слышать. В нашу последнюю встречу в Германии вы были немного… раздражены.
Четыре дня назад, еще в Германии, она пришла к Вольфу с просьбой пересмотреть решение. В Мадриде она сейчас была только из-за него, ну не могут их усилия вот так пропасть. Ну нет, уж точно не по вине одного-единственного предвзято настроенного чинуши.
– Давайте оставим это в прошлом. Будем честны: финансирование нам жизненно
