Пенсильвания, опрашивая 558 свидетелей, — и в итоге пришла к выводу, что социальные условия в шахтёрских посёлках вполне сносные, всякие «ужасы» носят единичный характер, а утверждения шахтёров, что их заработка недостаточно «для поддержания американской нормы жизни», обоснованны лишь частично. «Эти люди не страдают, — заявил один из членов комиссии. — Чёрт возьми, да половина из них даже не говорит по-английски». Всё закончилось компромиссом: шахтёры получили прибавку к жалованью в десять процентов — вдвое меньше, чем требовали, девятичасовой, а не восьмичасовой рабочий день вместо существовавшего десятичасового; работодатели, так и не признавшие проф-союз, были вынуждены согласиться на создание арбитражной комиссии для урегулирования споров. Профсоюз горняков назвал это победой. Между тем зимой угля действительно не хватило, приходилось топить мазутом, и цены на нефть резко поднялись.
Нефтепродуктам находили всё более разнообразное применение. В 1898 году в Америке было 800 автомобилей, а в 1900-м — уже восемь тысяч. Когда Генри Форд выкатил из гаража свой новый, дешёвый автомобиль, рядом стоял Чарли Росс, агент по продажам «Стандард ойл», с канистрой бензина «Атлантик ред ойл». 17 декабря 1903 года в долине Кити-Хок состоялся первый полёт аэроплана, сконструированного братьями Райт. Его двигатель внутреннего сгорания был заправлен бензином, доставленным агентами «Стандард ойл». В 1903 году британские военно-морские силы перевели несколько военных кораблей с угля на мазут, и это привлекло внимание руководства военного флота США. А парафин стал главным изолятором, который использовала нарождающаяся телефонная сеть и электрическая индустрия вообще. Джон Д. Рокфеллер был тысячу раз прав, советуя покупать акции «Стандард ойл». В 1902 году его личный доход составил 58 миллионов долларов, а на домашние расходы он потратил только 439 тысяч (подоходный налог в то время не взимали). «Богатство человека определяется соотношением между его желаниями и тратами и его доходом. Если он чувствует себя богатым, имея десять долларов, и получает всё, чего желает, он действительно богат» — эту фразу Рокфеллера привёл в мае того же года журнал «Космополитен».
Но аппетит приходит во время еды. После крайне удачной сделки с продажей тресту «ЮС стил» железорудных шахт Месаби Фредерик Гейтс по совету Джорджа Гулда посетил Колорадо и осмотрел владения крупнейшего работодателя этого штата — компании «Колорадо фьюэл энд айрон», которой принадлежали 24 угольные шахты, поставлявшие кокс на её собственный металлургический комбинат. Гулд полагал, что, если бы эта компания перешла под контроль Рокфеллеров, те заключали бы выгодные контракты с его железными дорогами на перевозку угля. Гейтс надеялся повторить успех. В ноябре 1902 года Джон Д. Рок-феллер заплатил шесть миллионов долларов за 40 процентов акций и 43 процента облигаций компании, получив, таким образом, контрольный пакет. И только позже выяснилось, что руководство компании было бандой «лжецов, мошенников и воров».
И не только оно… В октябре, когда стачка в Пенсильвании ещё продолжалась, Линкольн Стеффенс, ещё один редактор журнала Макклюра, начал публиковать серию статей о коррупции и борьбе с ней, которая позже выйдет отдельной книгой «Позор городов». (В последней статье, напечатанной 24 февраля 1905 года, речь пойдёт о сенаторе Олдриче и о коррупции в штате Род-Айленд.) А в ноябрьском выпуске журнала поместили начало «Истории компании „Стандард ойл“».
Для возбуждения интереса Тарбелл, подобно Шахерезаде, завершала каждый выпуск так, чтобы читатель ждал продолжения. Макклюр держал руку на пульсе. «Не будет отклика — не будет новых глав, — сказал он Иде Тарбелл. — Будет здоровая реакция — будет столько глав, сколько потребуется, чтобы вместить материал». И реакция последовала — да ещё какая! Номера журнала отрывали с руками, общественность бурлила. Ида Тарбелл, как выразился Макклюр, стала «самой знаменитой женщиной в Америке», о ней писали в газетах, а после третьего выпуска, в январе 1903 года, сам президент Рузвельт послал ей записку с похвалами. Но журналистка с замиранием сердца ждала реакции Адского пса. «Я ожидала, что он порвёт со мной, когда поймёт, что я пытаюсь доказать, что компания „Стандард ойл“ — всего лишь расширенная „Южная компания по благоустройству“», — вспоминала она позже. Однако Роджерс не отказал ей в новых встречах и вёл себя учтиво и дружелюбно. На данном этапе рассказа он ещё не вышел на сцену, и его мало заботил урон, наносимый репутации компании, пока его собственное имя оставалось незапятнанным. Возможно, что это была и его месть Джону Д. Рокфеллеру, не одобрявшему его биржевых операций и банковской деятельности[29]. Сам же Рокфеллер заявил партнёрам, призывавшим его ответить Тарбелл: «Господа, мы не должны ввязываться в дискуссии. Если она права, мы ничего не выиграем, ответив ей, а если она не права, время за нас отомстит».
Президент Рузвельт читал статьи Тарбелл очень внимательно. В начале 1903 года был принят «закон Элскина» (дополнявший закон о торговле между штатами), который вводил штрафы для перевозчиков, предоставлявших скидки крупным клиентам: тарифы должны быть едиными для всех. Но штрафами никого не напугаешь, и новый закон оказался не эффективнее старого. Зато 14 февраля при Министерстве торговли и труда учредили Бюро корпораций с широкими полномочиями для контроля над монополиями. Это была попытка преодолеть дефицит квалифицированных кадров для сбора и анализа информации: на бой с трестами надо было выступать во всеоружии. Чтобы привлечь на свою сторону общественность, президент сообщил репортёрам, что шесть сенаторов получили телеграммы по поводу этого бюро: «Мы против антимонопольного законодательства. Наш советник встретится с вами. Это нужно остановить. Джон Д. Рокфеллер». Как он и рассчитывал, эффект был велик: возмущение зашкаливало, все сомнения в необходимости нового ведомства сразу отпали. «Я пробил закон, опубликовав эти телеграммы и сосредоточив внимание общественности на этом законе», — воскликнул Рузвельт.
На самом деле телеграммы отправил Джон-младший по совету Арчболда — и теперь ужасался, во что Арчболд его втравил. Как он подставил отца! «Я вышел из колледжа этаким идеалистом, — вспоминал Джон позже, — и сразу же очутился в гуще деловых операций „ты мне, я тебе“. Я был к этому не готов».
Арчболд, живший в Тарритауне, каждую субботу утром заезжал в Покантико к Рокфеллеру, дарил ему красное яблоко и советовался по деловым вопросам. Кроме того, он часто брал с собой Джона-младшего, когда ехал на работу на катере по Гудзону; они вместе завтракали, Арчболд приобщал его к делам; тогда-то молодой Рокфеллер и открыл для себя «тёмную сторону луны». Партийные боссы (Марк Ханна, Корнелиус Блисс) стояли, по его выражению, «у чёрного входа со шляпой в руке». Внутренне возмущаясь, Джон-младший всё же не мог устоять под напором Арчболда. После женитьбы он даже использовал по его просьбе свои новые родственные связи — например, в 1903 году попросил тестя добиться назначения Бойза Пенроуза в сенатский комитет по финансам, потому что тот «несколько лет является другом некоторых джентльменов из нашей компании и всегда вёл себя по-дружески в отношении компании».
В представлении
