чёрным пламенем. Итачи посчитал, что этого количества огня хватит чтобы избавиться от их цели, но…
Лысый парень вообще никак не отреагировал на его дзюцу.
Учиха моргнул. Затем ещё раз. Затем ещё. Но увиденное не исчезало. А учитывая тот факт, что иллюзии на Итачи не действуют в принципе, то он с трудом, но принял данную картину за реальность.
А выглядело это следующим образом: лысый парень с блаженной улыбкой на устах чешет свою спину Самехадой, а на его лысине горит пламя Аматерасу, что вроде как должно уничтожать всё, до чего доберётся.
Но, видимо, Сайтама не испытывал никаких неудобств по этому поводу.
Итачи прочистил горло. Лысый, наконец, обратил на брюнета своё внимание.
* * *
— Эй, парнишка, — произнёс Сайтама, прекратив чесать спину. — А у тебя кровь из глаза идёт. Ты в курсе?
Внезапно «ёжик на палке» в руке лысого завизжал, извиваясь. Он горел чёрным огнём. Сайтама поскрёб скулу и отбросил странную чесалку для спины. Парень непонимающе уставился на брюнета с красными глазами.
— Кхем, а вы ничего не чувствуете? — поинтересовался Итачи.
— А должен?
Сайтама принялся оглядываться по сторонам. Он ощущал, будто что-то было не так, но что именно — понять не мог.
Однако вскоре он посмотрел под ноги. Там лысый обнаружил небольшую лужу, что осталась после дзюцу Кисаме.
Сайтама увидел в луже свое отражение и обомлел. Его глаза, казалось, вылезут из орбит, настолько он был потрясён. Он на ослабленных ногах присел на корточки, дабы поближе осмотреть отражение в мутной воде. Губы его задрожали, а в уголках глаз стала скапливаться влага.
— В-волосы. Родные мои…
Сайтама провел рукой по лысине в надежде почувствовать шелковистые локоны, но толком ничего не ощутил…
— Э-э… — он заметил, как его руку покрыло что-то чёрное. — У меня волосы ещё и на ладони? Хм…
Сайтама вдруг понял, что его провели. Приглядевшись, он осознал, что это не волосы, а какое-то странное чёрное пламя. Герой хлопнул в ладоши — и пламя на руке погасло. Затем шлёпнул себя по макушке — и странный огонь погас на его лысине.
Чёртовы шиноби. Ему подарили надежду, он думал, что его мечта сбылась, но это оказалось жестоким обманом, иллюзией. Лысый медленно встал. Под его глазами легли тени, голова опущена.
— Твоих рук дело? — тихо спросил Сайтама.
Итачи на автомате кивнул. Хотя позже он понял, что делать этого не стоило.
На Учиху обрушилась невероятная жажда убийства. Такой яки он ещё никогда не испытывал. Ноги подкосились, он упал на колени. Тело затрясло. Итачи пробовал сцепить зубы, собрать волю в кулак и подняться. Но его парализовало от страха. На лице не отобразилось ни единой эмоции, но внутри все сжалось. Казалось, его сейчас убьют, раздавят как насекомое, как букашку. Его встреча с братом не состоится. Коноха лишится агента в рядах Акацуки. Все пропадёт.
Внезапно жажда убийства пропала, а окрестности огласил странный воющий звук.
Из лысого будто выпустили весь воздух, он схватился за живот и простонал:
— Блин, как же жрать охота…
Итачи оторопел. Он в неверии уставился на Сайтаму, который, покачиваясь, шёл к нему.
Лысый походя поднял Учиху за шкирку, поставив на ноги, после чего серьёзно на него посмотрел:
— Парнишка, поиграли и хватит. За твою дурацкую шутку тебя убить мало… Но у меня свои принципы. Поэтому я прощу тебя, если угостишь меня хавчиком…
Сайтама ободряюще похлопал брюнета по плечу и зашагал к ближайшему населённому пункту.
— А-а? — переспросил Итачи, смотря вслед лысому.
— Не стой столбом, — обернувшись, воскликнул Сайтама. — Жрать пора. Заодно расскажешь мне, с какого перепугу я был вам нужен. Ну и какого чёрта этот рыбомордый напал на детишек…
И лысый шиноби вразвалочку пошёл вперёд. Спохватившись, Итачи отменил шаринган и, подхватив то, что осталось от Самехады, зашагал следом за Сайтамой. Мыслей о нападении у него не было.
«Убить его? Очень смешно. Это бог в человеческом обличии. А богов злить не стоит…»
Вспоминая весь прошедший бой, губы Учихи изогнулись в подобии улыбки. Хотя, скорее, это было нервное. Он вдруг поймал себя на том, что давно уже не улыбался. Да. Очень давно…
Глава 20
Саске вышел из больницы и полной грудью вдохнул теплый летний воздух. Ему порядком надоело валяться на койке. В отличие от опытных шиноби, что сбегали из палаты (прямо через окно) уже на второй-третий день, Учиха провел в госпитале около недели, вплоть до официальной выписки. Во-первых, столь послушным он был, потому что лечащий ирьёнин строго-настрого запретил ему покидать лечебницу из-за сотрясения, и в случае непослушания грозил запереть брюнета ещё на две недели. А во-вторых, его палата находилась на последнем этаже, потому прыгать на улицу в его состоянии было решением неблагоразумным; ходить же по вертикальным поверхностям Саске пока не умел.
«Чёртовы ирьёнины. Наконец-то смогу вернуться к тренировкам. Ну, и ещё нужно побольше узнать о наставнике Наруто…» — подумалось ему.
— Саске-дураске! Ты, наконец, выздоровел, даттебайо! — раздалось откуда-то сбоку. Отреагировать мальчик не успел.
После сего радостного крика шея Учихи оказалась крепко зажата, будто в тисках, а голову брюнета начали немилосердно тереть, взлохмачивая волосы. Последний из Великого клана думал, ему сейчас снимут скальп, вдавят череп в туловище, а шею попросту сломают.
— Кхе… Наруто, — хрипел Саске, пытаясь вдохнуть или как-то выбраться из стальной хватки.
Верно. На самом деле это оказалась не изощренная попытка убийства последнего Учихи подлыми недоброжелателями, а всего-навсего дружеские обнимашки от самого известного блондина Конохи.
Наруто, в конце концов, отпустил тушку брюнета — тот, откашливаясь и хрипя, стал жадно хватать воздух, потирая шею. На голове у него теперь была прическа в стиле «Большой взрыв в маленькой раменной».
Саске с опаской поглядывал на довольного, как биджу после клизмы, сокомандника.
— Ух, Саске, я так рад! — говорил Узумаки, лучезарно улыбаясь. — Я очень рад, что ты выздоровел. Представляешь? Меня к тебе не пускали!..
«И слава Ками, — подумал Учиха, — тогда бы я точно помер. И откуда у этого дурака столько силищи?»
Но вслух он хмуро спросил:
— А зачем приходил?
