перила (точнее, облокотился только Джеймсон, Йеча просто держался) и наблюдали, как на другом берегу при полной защите во избежание всяких неприятностей молодёжь устроила несерьёзное сражение всех со всеми, и воздух вокруг звенел и глухо ухал.
— Надеюсь, у них уцелеют пальцы, — пробормотал Йеча, прикидывая, как быстро он сможет примчаться к ним и схватить кого-то за руку, если всё станет совсем плохо. Конечно, ему так нельзя, но…
— Кхе-кхе, ты за них слишком беспокоишься! Им надо… это… приглушить свой страх перед другим человеком с мечом и чтобы при этом не возникло истерик всяческих со стороны деревенских. Ты же — кхе! — ради этого их сюда привёз?
Пальцы йетиманси крепче сжали бамбуковую перекладину.
— Мастер, понимаете, Хамуцо — ученица драконов, и на неё уже напали ёкаи. Думаю, что худшее ещё впереди, и ей важно уметь защитить хотя бы свою жизнь.
Джеймсон шумно выдохнул в седую редкую бороду.
— Понятненько… А привёз, чтобы демоны дольше добирались?
Йеча быстро развернулся к нему и сложил ладони вместе на уровне груди.
— Я прошу прощения за мою дерзость, мастер, но я привёз её сюда, чтобы вы исправили мои ошибки в её подготовке.
— Чего её готовить — верно, не утка по-пекински, — зевнул Джеймсон, показывая уцелевшие зубы. — Я-то думал, ты хвастаться… Всё-таки из всех моих выпускников-недоучек ты самый деятельный и у тебя конечности на месте…
Тут он закашлялся и некоторое время держался за грудь.
— Эх, ци не ци, а жидкость в лёгких и больные суставы силой воли выправить сложно… Староват я стал для подвижностей, теперь уж в горы не полезу. Только и сидеть, что болтать с почти землячкой о страшном Билле Гейтсе, Цукерберге и других белых негодяев да радоваться, что здесь ковида нет, как и белых негодяев. Здесь только свой брат китаец надует, иномирцы-то боятся.
Йеча коротко и неловко улыбнулся, после чего вновь обратился взором на учеников. На берегу Родинка начал изображать свою трагическую смерть. Джеймсон крикнул ему, чтобы он сделал последний рывок в сторону "убившего" Хенга. Правда, тот легко отразил атаку. Тогда Йеча предложил Родинке не идти в лоб, а рубануть сбоку из-под низа. Затупленное железо стукнуло в толстый бумажный слой, а дальше мальчик подцепил своей ногой ногу юноши, и тот упал, а через миг клинок был у его горла.
— Я победил! — завопил Родинка. — Спасибо, мастер!
— Молодец, но Ху уже сзади! — завопил Йеча, и вовремя, иначе девушка непременно огрела бы того плашмя по голове.
Неожиданно Джеймсон засмеялся.
— М-мастер Джей, что-то не так? — тревожно спросил Йеча.
— Да! — крякнул старик, ещё смеясь. — С головой твоей! — неожиданно он щипнул йетиманси за ухо, и тот пискнул. — Вот чего ты мне расписывал, атеист? Уж сколько лет прошло, а ты всё в себя не поверил! Мастер!
— Но… — если бы не шёрстный покров, было видно, что Йеча покраснел. — Я не так много умею, чтобы противостоять… кому-то действительно сильному…
— Эх, ты… — Джеймсон снова закашлялся. — Нецивилизованный. Вот природа — кто выжил, тот и прав. Ты прошёл войну в Эдеме и демоническую зачистку после неё, а потом годы охоты "Тигра" на тебя. И живой, так? А значит умеешь. Прошу, не забивай мою и свою голову чепухой, жизнь для этого не шибко длинная. Я ещё про чипы думать не закончил.
Ученики устали и начали складывать оружие и помогать друг другу снимать защиту. Йеча сам делал её, в их мире изоляторы на основе целлюлозы были распространены. Хоть и не так, как в мире подлесников.
— Мда, — спустя время похрустел плечами старик. — Без, так скажем, цивилизации жить не так просто. Но хорошо хоть всякие таблетки здесь есть.
Йеча с удивлением обернулся на него.
— Таблетки?
— Ага, — Джеймсон запустил руку в карман выляневшей и потрёпанной походной куртки и достал склянку с этикеткой. — Очень хорошо от суставов помогает. Из Предела.
Йеча увидел символ на печатной этикетке: полумесяц и необычный лист дерева — в форме креста. Такие растения не водились ни в Китае, ни в Тянь-Чжунго. Пара таких деревьев росли лишь в одном месте…
— Да ты чего, Йеча? — спросил старик, видя, как у того поднялась шерсть и рука коснулась левой ключицы. — Что он опять тебе сделал?
Йеча заставил себя успокоиться.
— Ничего не произшло с тех пор, мастер. Просто не могу абстрагироваться.
Джеймсон снова хрипло захохотал.
— Ну какой же ты у меня дурак… Чего тебе стоило с ним помириться? Счастлив сейчас был бы! Хоть нам не положено, но…
Йеча сжал кулаки.
— Тогда он хотел организовать восстание иномирцев против Эрлитоу и просил меня помочь — убить как можно больше членов Совета. Он не хотел понимать, что всё стало бы гораздо хуже, и высмеял меня за мой выбор — принять философию даосизма, найти гармонию с тем миром, где мне придётся жить, и прожить как можно дольше, чтобы постичь бытие и достичь высшего счастья.
Джеймсон внимательно слушал его, поэтому Йеча продолжил негромко:
— Может, это наивно. Может, это выглядит так, точно я простил или сдался, но я не хочу уничтожить сотни жизней ради мнимого счастья для собственной. Он же сказал, что не успокоится, пока не покорит Эрлитоу. — Его голос стал грубее: — У нас разные пути, в этом нет ничего плохого, просто я не хочу принимать кое-какие его решения.
Джеймсон снова хрустнул плечами.
— Не хочешь так не хочешь. Но я мог бы тебе кое-что показать.
* * *
Джеймсон был бы рад, если бы гости из Каменных сосен задержались и на подольше, но Йеча отчего-то беспокоился за Берлогу. Обратно они добирались, что называется, на перекладных. На некоторых станциях на Йечу странно смотрели, но Родинка с Роу всех очаровывали. Хамуцо просто нравилось куда-то двигаться. В конце концов учёба учёбой, но она соскучилась по Бирюзе.
Зато у всех была возможность вспомнить, что Тянь-Чжунго всё-таки большая страна, потому что добрались они к вечеру третьего дня. Под колёсами фургончика захрустел тонкий слой снега, который обещал скоро стаять.
— Эх, жаль, — вздохнул Родинка, говоря с Хамуцо. — Тут в это время года красиво, но перед отъездом было рано, а теперь поздно.
— Ничего не поздно, а очень вовремя, — ответил им Йеча, управляя осликами и поглядывая на красивый пейзаж. — Как-никак, всё это было ради того, чтобы вы могли защитить своих близких, если придёт беда.
Но беда пришла неожиданно. Когда они уже шли огородами (повозку сдали на станции у дороги), им навстречу выбежал староста.
— Ох, Йеча… — пробормотал он, не в силах отдышаться. — Ох… мы, право,
