Йель нахмурился.
– Шерил, – позвал Джек.
– Да, смотрю. – Девочка прищурилась и затем кивнула. – Эден сказал, что ключи были у мистера Каннингэма. Который еще в школе преподает. Он следит за нами, потому что они считают, он хорошо ладит с детьми.
– Урод, – фыркнул Джек. – У него на роже все написано. Каждый раз, когда он с Шерил любезничает, хочется почесать кулаки об его рожу.
– Хватит, Джек. Мейбл говорила тебе держать себя в руках. Ты и так подрался, – строго сказала Шерил. Эден за его спиной пихнул парня в бок, что-то показал на пальцах с самым серьезным лицом.
– Сговорились, – кисло заметил Джек.
– Так, ребята. – Йель оторвался от стены, к которой все это время прислонялся. – Во-первых, потише. Во-вторых, почему Эден… – Цзинь неопределенно покачал кистью руки, переводя вопросительный взгляд с Шерил на Эдена и обратно.
– Эден не говорит. И не слышит. Мы общаемся на языке жестов, – объяснила Шерил. Потом нахмурилась, постучала пальцем по подбородку и чуть смущенно предложила: – Мистер Каннингэм всегда очень добр со мной. Возможно, я могла бы стать более любезной и…
– Нет, – одновременно отрезали Джек и Йель. Лис клыкасто улыбнулся парню, стукнулся с ним кулаком и затем перевел более строгий взгляд на Шерил.
Девочка смущенно втянула голову в плечи, натягивая рукава платья на пальцы. Светлые волосы, большие голубые глаза, чистая кожа с веснушками, изящная тонкая талия – Шерил была очень хорошенькой и красивой. Йель не был удивлен такому вниманию к ней, и от этого его замутило.
– Я не собиралась делать ничего такого, я просто… – Она вся покраснела. Белый воротничок на ее платье выглядел контрастно с ее багровой шеей.
– Я понимаю, – мягко улыбнулся Йель, – но не надо. Давайте так. Мистер Каннингэм остается на нас. Кейран работает с ним. Вы будьте паиньками. Я разберусь с дверьми, а вы пока узнайте, точно ли вас никуда не собираются переводить до полной луны. По возможности. И никаких героических самопожертвований и драк! – строго погрозил им пальцем лис.
Кейран получил записку на следующее утро, а вечером уже ответил, что разберется. Йель понял по ровному почерку – ключи у них будут. Сам он решительно пропустил одну ночь, чтобы не выглядеть подозрительно, но зато раздобыл коррозийного порошка, чтобы разъесть тяжелый навесной замок на одной из дверей.
– После полной луны нас передадут Мэру для завершения нашей миссии, – доверительно сообщил Джек, снова просовывая руки наружу.
– М… Хорошо, – кивнул Йель, разглядывая замки на их решетках.
– О Мейбл что-то слышно? – тихо спросила Шерил.
– Она жива. Большего я не знаю, – покачал головой Михаэль. Плечи Шерил опустились, она незаметно шмыгнула носом.
– Зачем они нас тут держат столько, раз собираются отдать? – проворчал Джек.
– Чтобы промыть мозги. – Йель извлек тонкие отмычки. – Умеете пользоваться?
– Нет, но хочу! – закивал Джек.
Эден тихо поднял руку и указал на себя.
– В смысле, ты умеешь?! – изумился Джек.
Эден кивнул с мягкой улыбкой. Йель улыбнулся, протянул ему три тонкие отмычки и затем посмотрел на Шерил.
– Скажи ему, чтобы спрятал в обуви. Будет быстрее, если вы сможете сами освободиться в полнолуние.
Шерил перевела слова в жесты, и Эден кивнул, послушно пряча инструменты в ботинок под носок.
– А раньше не получается, потому что надо спасти Мейбл, правильно? – взволнованно спросил Джек.
– Правильно.
Йель мягко улыбнулся, по-лисьи прищурив глаза. Эти дети были такие честные и открытые, несмотря на боевой настрой и кошмар, творившийся вокруг вот уже шесть лет. Он тоже был таким когда-то. В Миэ всегда было гораздо больше от Нари, чем Цзиня. Возможно, поэтому семья его бросила, не признавая в добром лисенке будущее темное Божество. Кейран нашел его совсем мальчишкой, когда Йель как беспризорник шлялся по поселениям, спал где придется и подворовывал, чтобы прокормить себя. Монтгомери буквально поймал его за руку, когда Миэ захотел украсть его кошелек, а потом забрал с собой. И даже жизнь с таким строгим и ворчливым стариком не вытравила из Йеля его предрасположенность к светлому, открытому и совершенно противоположному его сущности поведению. Поэтому сейчас, глядя на этих детей, которые изо всех сил хотели помочь друг другу, ему и спасти Мейбл, он чувствовал себя ответственным за то, чтобы этот кошмар для них закончился.
Даже если потом им предстоит стать Мастерами и столкнуться с той гнилью этого мира, которая поедала Крестейр изнутри уже много веков.
Глава 17
«Они в ратуше».
Грей судорожно стиснул пальцами записку, которую вечером ему впихнул Кейран за барной стойкой. Был конец рабочей недели, и все пришли расслабиться и выпить свежего сидра, поэтому на то, как они синхронно притиснулись друг к другу плечами, якобы торопясь в очередь, никто не обратил внимания.
За завтраком он должен будет отдать ему ответ. Сам он ничего толком не нашел, но хотя бы начал воплощать план «Б».
Грей уничтожил записку, надел рабочий пиджак и вышел из комнаты. Он дошел до лестничной клетки и прислушался – консьерж тихо храпел на посту, но рисковать Мастер все равно не хотел. Он осторожно отодвинул горшок с фикусом перед окном в коридоре, распахнул оконную раму и осторожно, как мог, выбрался наружу, цепляясь за водосточную трубу.
На часах было два ночи. Луна походила на кусок сы- ра – уже не тонкий серп, но еще не полная. Тихо мерцали звезды. Кое-где на улицах еще светили фонари, но в основном в городе царила гнетущая тишина и темнота.
Когда Грей спустился на твердую землю, по его спине стекал пот. Он с тоской посмотрел вверх, на распахнутое окно на третьем этаже, через которое он вылез, и понял, что обратно уже не залезет. Придется придумывать новый план.
«Устроил себе акробатику в свои-то годы», – ворчал мысленно Грей, крадучись пробираясь через темные переулки. Он обнаружил, что охрана стоит только вдоль стен, как будто всем остальным жителям они доверяли. Или наоборот, хотели поймать с поличным, чтобы предать огню. В любом случае, как бы жутко и странно это все ни выглядело, Грею это было только на руку.
Путаная сеть переулков и улиц вывела его к Алтарю. Здесь приглушенно горел всего один фонарь, словно для Божества нужно было сохранять темноту для сна, если оно и правда связывалось через этот нелепый постамент. Теплые блики света отражались на влажной от вечерней сырости брусчатке и глянцевой мозаике. Грей достал из кармана красный восковой мелок, который пронес в ботинке, и окинул взглядом
