десятый? — пошутил он, поймав за косичку смущённую первоклассницу.
— Десятый! Десятый! — закричали девочки, обрадовавшись его шутке.
Нютка, заложив за спину руки, беззастенчиво разглядывала на груди генерала ордена и медали.
— Дяденька, вы герой? — спросила она, подходя ближе. — А то у нас здесь портреты всех героев.
— Придётся вам, товарищ генерал, подарить им свой портрет, — улыбнулся секретарь райкома.
Оба подошли к портретам.
— Ну, у вас тут героев много! — оглядывая пионерскую комнату, сказал генерал.
Весть о приезде гостей дошла до работавших на втором этаже.
— Леонид Тимофеевич, к нам секретарь райкома приехал и генерал! — сообщили взволнованные школьники.
— Генерал приехал! — вихрем влетая в комнату, крикнул Витя Матрос.
— Очень рад, очень рад, но поздороваться не могу, — смеясь, встретил гостей директор, показывая измазанные мелом руки. — Толя Соколов, продолжайте работу, а я пойду показывать гостям наши достижения! — Он ополоснул над ведром руки, вытер их полотенцем, поздоровался.
— Ну, товарищ директор, поздравляю!.. Вы себе не можете представить, — обратился товарищ Круглов к генералу, — какая здесь проделана работа! Когда я в первый раз сюда приехал, на этом пустыре стоял разрушенный дом, без окон, без дверей… Молодцы! Отлично потрудились!
Леонид Тимофеевич повёл гостей осматривать классы. Школьники, ободрённые похвалой, двинулись за ними.
— Вот это у нас, так сказать, уже чистые помещения — пятый и шестой классы, — отворяя двери, говорил директор. — Вот здесь будет ещё заделываться пол, сегодня поехали за материалом, а вот здесь мы решили переделать камин на печь. Познакомьтесь, пожалуйста: это наш главный печник — Елена Александровна.
Елена Александровна, стоя на коленях перед сложенной до половины печью, подняла голову.
— Мы уже знакомы, — сказал товарищ Круглов.
— А я очень рад познакомиться, — с любопытством взглядывая на Елену Александровну, улыбнулся генерал и, вспомнив разговор с сыном, шутливо спросил: — Сколько же у вас профессий, Елена Александровна?
— Пока только две, а вообще столько, сколько понадобится в процессе работы, — засмеялась девушка.
Гости обошли весь дом. Алёша издали видел отца и волновался.
— Твой отец приехал, Кудрявцев! Твой отец! — теребили его школьники.
Петрусин и Тишин уже потихоньку шествовали за генералом по всему дому.
В учительской Мазин и Русаков вместе с Марией Ивановной спешно прибивали занавески.
— Вот, товарищ Круглов, вы спрашиваете, как мы одолеваем наш ремонт. А мы, можно сказать, одолеваем его дружной силой коллектива. Работают учителя, школьники. Завод отпустил нам рабочих. А вот и родительница пришла к нам на помощь. Это мать одной из наших школьниц. Познакомьтесь, пожалуйста: Марья Ивановна Синицына! Помогает ребятам устроить в школе уют…
Товарищ Круглов пожал руку Синицыной:
— Я очень рад познакомиться с вами. Сознательные родители — это опора школы.
Синицына вспыхнула, мучительно застеснялась, не зная, что сказать. Мазин поспешно бросился к ней на выручку:
— Мария Ивановна с младшими классами всяким вышиваньем занимается, для пионерской комнаты ковёр вышивает! И мешочки для подарков бойцам сшила.
— А ты не вышиваешь? — пошутил секретарь райкома.
— Как же! Это моё любимое занятие, — не моргнув глазом, ответил на шутку Мазин.
Все засмеялись. Мария Ивановна, оправившись от смущения, приняла участие в общем разговоре. Голос её окреп, глаза сияли, и когда секретарь райкома вместе с директором вышел из учительской, она сказала, обращаясь к ребятам:
— Мальчики, я думаю — один ковёр мало. Надо бы и для учительской коврик сделать!
— Угу! — промычал Мазин.
Леонид Тимофеевич и секретарь райкома уединились в одном из классов, чтобы обсудить дальнейшие дела школы, а генерал в сопровождении ребят обходил участок.
Алёша шёл с ним рядом, явно гордясь отцом.
Часть забора, только что отстроенная на участке Кудрявцева, обратила на себя внимание генерала.
— Это кто же строит? — спросил он.
— Это моя бригада. Мы соревнуемся с пятиклассниками, — сказал Алёша. — Я бригадир.
— Это очень хорошо, что соревнуетесь. Только я не вижу, чтобы та бригада работала. Кто там бригадир?
Алёша молчал.
— Трубачёв, — сказал один из школьников.
— Трубачёв? — Генерал внимательно поглядел на сына и обернулся к ребятам: — Попросите ко мне Трубачёва.
Несколько школьников бросились исполнять его просьбу.
— Папа, мы в ссоре, — тихо предупредил отца Алёша.
Отец не успел ничего сказать. Васёк, только что вернувшийся из госпиталя, уже шёл на зов генерала.
— Здравствуйте, товарищ генерал! — почтительно сказал он, опуская по швам руки и стараясь держаться прямо.
— Ты Трубачёв?
Генерал взглянул на открытое лицо пионера. Прямой, смелый взгляд, золотистый чуб над высоким загорелым лбом вызвали на его лице улыбку. Он перевёл глаза на сына. Алёша стоял потупившись, в лице его было выражение неуверенности и беспокойства.
— Я слышал от сына, что ваши бригады соревнуются. Алексей уже начал работу. Почему же твоя бригада не торопится, Трубачёв? — пристально глядя на мальчика, спросил генерал.
— У меня нет материала, — ответил Васёк.
— У тебя нет, а у Алексея нашёлся. Вероятно, это те самые столбы, которые вы вчера перевозили на моей легковой машине?
— Это я перевозил, — быстро вставил Алёша.
— Я начинаю понимать… — Отец строго взглянул на сына. — Ты воспользовался моей машиной, чтобы привезти материал для себя и опередить соперника?
— Папа, я уже говорил тебе: мы несли через весь город на руках… — заторопился Алёша.
— Не объясняй! — резко сказал отец. — Я всё понимаю. Ты мог бы сказать мне просто, что у вас нет грузовика для перевозки материала.
На Алёшу было жалко смотреть. Губы его вздрагивали, в глазах скапливались слёзы.
— Ты ведёшь себя недостойно, Алексей!
Кучка школьников молча слушала. Алёша поднял глаза и встретил встревоженный взгляд Трубачёва.
— Товарищ генерал, — твёрдо сказал Васёк, — разрешите пояснить. Алёша предлагал мне поделиться…
Школьники переглянулись, затаили дыхание.
— Он предлагал тебе поделиться? — быстро спросил генерал и повернулся к сыну: — Почему же ты молчишь?
Алёша выпрямился, сердито блеснул глазами:
— Это было не так!
Он хотел ещё что-то сказать, но не смог и отвернулся.
Наступило молчание.
Генерал протянул Трубачёву руку и указал на сына:
— Если когда-нибудь ваши отношения наладятся, я буду сердечно рад.
Васёк молча наклонил голову и отошёл.
Школьники двинулись за ним, шопотом рассуждая о происшедшем:
— Справедливый
