Книга Оборона дурацкого замка. Том 5 - Макар Ютин

Саргон вел разговор почти на автомате. Ненавязчиво вступился за парня, упирал перед десятником на недостаток бойцов, хвалил верность "ирландца". В новой версии реальности он сразу понимал, куда давить, так что никаких шероховатостей не возникло.

К его облегчению, удалось избежать сначала обиды от признания рыжего Хана способным к культивации, а потом — общего воодушевления от неосмотрительных обещаний Саргона. В прошлый раз люди как с цепи сорвались: обиделись на его слова про талант раба, потом, фигурально говоря, вытрясли из него обещание помочь с культивацией.

В этот раз никаких тренировок за просто так и авансов. Нет, он не отказывался от своих намерений. Попаданец обещал помочь и он поможет, согласно своему слову. И не важно, что его клятву теперь не помнил ни единый человек в этом мире.

Достаточно и самого себя.

Вот только теперь он больше не торопился раздавать подарки. Раб может сражаться плечом к плечу с ними и в качестве раба. На его боеспособность это не повлияет, на частоту советов насчет культивации — тоже. Зато нет этого раболепного, заискивающего отношения остальных с признанием Старшим, восторгом и стремительно растущим ЧСВ у каждого придурашного из их Отряда.

"Раз уж я принимаю правила игры, то не стоит нарушать их по любому поводу. У меня и так не однозначная репутация. Добавлять к ней бескорыстного добряка, который помогает возвыситься всему отряду по мелкому блату — не нужно. Услуга всем — услуга никому. Общая ответственность — оксюморон, поэтому врачи советуют назначать конкретных помощников из толпы в случае чрезвычайной ситуации. "Кто-нибудь" в Скорую не позвонит, проверено статистикой.

А ведь Уважение как таковое — тоже ресурс, причем накапливается он медленно, а расходуется моментально. В подобных акциях. Поэтому, пусть каждый подходит договариваться со мной в индивидуальном порядке. Или я сам буду намекать на сделку. Хотя бы формальную. Иначе мне попросту сядут на шею".

На этом вопрос с командными тренировками оказался закрыт. Остались индивидуальные. Второй бой с Цзяо вышел на диво показательным. Юному практику не нужно было сильно опасаться противника, ждать от него подвоха или пытаться вычислить следующий ход. Зато появилось больше возможностей для сосредоточения на собственных движениях.

"Они ненормальны. Точнее, неестественны. Пожалуй, в том же смысле, в каком неестественны для нас действия бактерий, вирусов или насекомых. Например, человек никогда бы не стал, подобно некоторым азиатским пчелам, пытаться убить шершня путем облепливания сотнями особей. Пчелы образуют шар, температура повышается, шершень дохнет от перегрева. Счет потерь улья идет на тысячи. Безумие".

Таким же безумием выглядели в медитации движения "Безымянного" стиля. Активация совершенно несвязанных мышц, игнорирование нервных импульсов, окислительных процессов или молочной кислоты в некоторых связках. Дерганый, марионеточный стиль с переворачиванием с ног на голову биологии, анатомии, а в некоторых случаях — банальной физики.

Такое искусство не могло возникнуть у стремящихся к гармонии синов. Не могло оно появиться и у аркчжэней, девизом которых всегда служил управляемый хаос, вектор вместо луча, отрезка или прямой. Первые вылизывали естественные движения до их конечного потолка, идеала. Изобретали совершенно конкретные связки, переходы, ката. Каждое движение открывало несколько вариантов, те — еще больше и так до бесконечности.

Возможности ветвились, как семейное древо, расцветали все пышнее по мере искусства. Жаль, ни одно дерево не может расти бесконечно. Или попытаться убрать ненужную ветвь, прорасти оттуда в другую сторону. Так и с их искусством: сины загоняли себя в угол с каждой лишней минутой. Мастерство определялось продолжительностью боя. Слишком много форм стоило знать, чтобы не теряться в долгой схватке.

Народ Аркадского царства предпочитал оттачивать интуицию. Несколько блоков самых универсальных, самых естественных и понятных на уровне тела движений, а потом — опыт, бой, вдохновение, что угодно. Лишь бы свое. Поэтому они не оставили каких-то особых школ чистых боевых искусств, но при этом — множество теории, опасных ошибок новичков и ветеранов, секреты движения энергий в теле.

Разумеется, сины могли практиковать интуитивный подход, также как аркчжэни — системный и выверенный. Но в основном все было в соответствии с традицией. Попаданец пошел своим путем.

Саргон мог понять, откуда возник подобный стиль. Утилитарный взгляд жителя прошлого мира, сотни возможных боевых искусств, которые достаточно зацепились в массовой культуре хотя бы для общей оценки. Программирование, знание о влиянии гормонов, микроэлементов и других веществ и явлений на человеческое тело.

Нет ничего естественного. И, с другой стороны, естественно все. Вопрос в дозировке. Вопиющее безрассудство, и сейчас сам парень ни за что бы не стал проводить никаких экспериментов с раздельной напиткой не связанных между собой мышц, да еще и в движении! Но теперь он мог больше, чем любой другой человек сравнимого с ним уровня силы. Даже больше, чем часть практиков первой ступени культивации.

"Открытие меридиана син-по теперь позволяет мне гораздо легче и естественнее оперировать своим телом. Как будто в компьютерной игре. Персонаж поворачивается так, как никогда бы не смог повернуться живой человек. М-да. Если не будет фатальных последствий, то моя неестественность, механичность движений — огромное преимущество. По сравнению с вылизанными до степени танца движениями местных драчунов.

Ох, ладно, оставлю пока так. Надо только назвать… О! Точно! Стиль богомола! Со стороны похоже и снимает много неприятных вопросов от других свидетелей".

Внимание! Навык: "Безымянный стиль" поменял название на "Стиль Богомола". Соответствие названию — 87 %. Второй по совместимости результат.

+ 1 балл.

Саргон удовлетворенно кивнул, отметил сообщение прочитанным, после чего покосился на двух людей, которые вызывали больше всего беспокойства в настоящий момент. Айра и Юншэн. Если ничего не сделать сейчас, в ближайшем будущем эта парочка наломает ему целые вязанки дров. Урфин Джусы местного разлива.

Он поймал взгляд элами, вопросительно поднял бровь. Та споткнулась, удержала равновесие, вроде как естественно отвела лицо в сторону. Но все равно продолжала исподволь смотреть на хозяина. При этом невольница становилась все мрачнее и мрачнее, в глазах начало проглядывать отчаяние, а решимость то появлялась, то быстро уходила, сменялась молчаливой покорностью, почти фатализмом. Началась внезапная хандра сразу после драки, а пика достигла, когда ее господин принялся нахваливать рыжего раба.

"Детская ревность? Недостаток внимания? По идее, ничего особенного. В прошлый раз я не стал обращать на ее эмоции должного внимания. Зря, разумеется. Потом поплатился безумием. Но все равно, слишком сильные чувства для обычной ситуации.