к загадочным друидам, заверил подопечных, что в деревне им ничто не угрожает.
В лесу совсем стемнело, когда закончился ужин у королевы эльфов, которую, к слову, от остальных обитателей деревни отличал лишь цветочный венок на голове и полупрозрачная тога из невероятно тонкой льняной ткани. Еремей по-прежнему отсутствовал, и парни не знали, чем им заняться.
Их коней вместе со всем снаряжением забрали местные, видимо, отведя их в какое-то лесное стойло. Паша не чувствовал никакой опасности, но все складывалось очень странно, ведь в случае чего у него не было ни оружия с доспехом, чтобы защититься, ни коня, чтобы убежать.
Эльфы же беззаботно разожгли костер возле домика своей королевы и стали не менее беззаботно танцевать на этом тесном пятачке. Паша не сразу осознал, что на такой малой площади для танца собралось чуть ли не всё население деревеньки, но танцевали они так слаженно, что всем хватало места. Мужчины и женщины сходились и расходились в стремительном танце, Ян и сам не заметил, как оказался вовлеченным в танцующую толпу. Паша же успел посторониться, укрывшись в тени, оттуда он молча наблюдал за происходящим.
В толпе танцевала и королева, причем никаких явных привилегий в танце она не имела, разве что рядом с ней все чаще мелькал Ян, его легко было заметить, так как он был на голову выше всех остальных. Неожиданно, глядя как Ян вошел в азарт и тискал попадавшихся на пути эльфиек, Паша вспомнил Любаву. Он был рад за друга, но щемящая сердце боль взяла верх. Было невыносимо грустно, а главное, противно смотреть на все это обилие радости и веселья. Казалось, эльфы наконец-то научились улыбаться, будто назло ему, Павлу. Захотелось укрыться от этого балагана, убежать подальше и остаться наедине с самим собой.
Так он и поступил, удалившись подальше от костра, он сел под каким-то деревом. В густом лесу совсем не было видно звезд, а ведь Паша так искал их безмолвного взора. Будто им, таким далеким и холодным могло быть дело до него, будто у них можно было спросить совет. Но звезды молчат, может, потому что не слышат, а может потому, что не знают ответов на наши, такие смешные и пустяковые вопросы. Может быть, Паше что-то шептали листья, колышущиеся под едва уловимым ветром, но Паша не разбирал их шепота, ведь в гомоне толпы так редко можно услышать что-то важное. Вскоре, утомленный своими бедами и тяготами военного похода, Паша уснул, прямо под деревом, которое своим исполинским стволом, казалось, поддерживало небо. То самое небо, в котором, наверно, было множество ответов, которых Паша так и не увидел.
– Чилавег, бразыбайзя! – усиленно тряся Павла за плечо, настаивал какой-то особенно нервный эльф, – Дибя ждед Эримей!
Паша пробудился, и хоть его тело и было затекшим, а сознание смутным и не отошедшим ото сна, но вот сдержать смех на этот раз он не смог. Абсолютно непонятный акцент вкупе с не выражающей никаких чувств или эмоций физиономией не оставил Пашиному чувству такта никаких шансов. Пришлось соврать, что эльф вырвал его из очень смешного сна, хотя, казалось, тот и не думал обижаться. Паша на всякий случай любезно поблагодарил эльфа за оказанную услугу и поплелся к домику королевы эльфов.
Интуиция его не подвела, там он нашел своих спутников, которые готовили лошадей к отправке.
– Ты где был? – заметив Пашу, воскликнул Ян, – Я тебя обыскался вчера! Ох, и знатно я повеселился вчера с этими милыми созданиями, думаю, тебе бы тоже понравилось.
– Да? И что ты делал? – как-то безучастно поинтересовался Паша.
– Потом расскажу, – озираясь по сторонам, заговорщицки прошептал Ян.
Как оказалось, Еремей не просто так ходил к друидам. К отряду присоединился эльф-друид по имени Писэль Свирепый Лось, он заверил Еремея, что знает место, как раз около Белой горы, где происходят странные вещи. Будто оттуда бегут берегини и даже сам леший туда не заходит.
Королева же выделила волхву отряд лучников из числа лучших воинов племени. Каждого из них отдельно представили Еремею и его ученикам. Пришлось выслушать кучу однообразных имен и титулов, вроде Могучий Еж или Стремительный Медведь, а также неисчислимое множество подвигов каждого воина, будь то стрельба из лука или скоростное поедание орехов. Последнее, к слову, ценилось больше первого, так как кушали эльфы очень мало, именно этим объяснялось то восхищение, с которым вчера эльфийки наблюдали за трапезой гостей.
Когда все наконец-то собрались и отряд выдвинулся из деревни, его провожали покоренные Яном эльфийки. Чуть ли не со слезами на глазах они кричали ему вслед:
– Приезжай, любимый!
– Калабанна Нежная Выдра тебя не забудет!
– Я тебя люблю, красавчик!
Провожали они и своих мужей, но уже более сдержанными выкриками. Мужчины же проявляли стойкость, никто из эльфов даже не обернулся, ни один из них не дрогнул. Впрочем, как понимал Паша, идут они не на войну, а всего-то разрушить какой-то объект, сгущающий дожди над княжьим войском. О том, что этот самый объект может кем-то охраняться, Павел не думал.
Тихим темпом, чтобы пешие эльфы не отставали, Еремей и ученики двигались по лесу. Паша убедился, что никто не собирается подслушивать их разговоры и спросил у Яна:
– Так что там было, когда я ушел?
– Ух… – мечтательно закатил глаза Ян, – Мы танцевали, мне показалось, будто танцевали мы полночи, как только я начал выдыхаться, эльфы выкатили на поляну бочонок с каким-то пойлом.
При воспоминании о пойле Яна передернуло, он скривил лицо так, что Паше сам почувствовал мерзкий вкус того самого пойла, хоть и не пробовал его.
– На вкус будто из выгребной ямы, но как только все выпили, там такое началось, – Ян выдержал большую паузу, чтобы поддержать интригу и Пашин интерес.
– В общем, все стали раздеваться, прямо там и ой-ей… – Ян закатил глаза, будто стыдливая барышня, услыхавшая непристойность, – Сам понимаешь. А меня под белы рученьки две эльфийки взяли и повели.
– Куда повели? – Паше действительно было интересно, а Ян будто специально тянул рассказ.
– В дом к королеве, где мы ужинали, говорят, ждет меня королева и давай меня раздевать. А я и сопротивляться-то не могу, вся кровь из головы убежала, такое желание меня обуяло. И вот, хочешь не хочешь, иду к королеве. А она ладная, фигура у нее статная, грудь высокая, бедра широкие, – Ян приостановил рассказ, снова погрузившись в воспоминания, – Вот только испугался я сильно, ведь то самое, ну… это, что у женщины, так вот не так оно. Но, я собрался, и овладел ею. До самого
