смотрел таким же взглядом, что и на животных.
— Если протянешь свои щупала к моим коням, я решу вопрос силой.
— Не слушайте его, люди, оступился юный охотник за нечистью, как потерял своего учителя.
— Последнее предупреждение.
— Да свершится суд божий!
Он протянул руки в сторону коня Боромира. От них потянулись видимые только мне голубые нити. Свист воздуха.
Никто не успел понять, что произошло. Я уже стою, загораживая собой коня. Святоша — замолчал. Жадность сменилась смятением. Смятение сменилось ужасом. И потом — болью. Его руки упали в пыль.
— Ааа-иии. — Начавшийся крик перешел на слишком высокие ноты, заложило уши. Народ по-хватался за головы. Конь вырвался из рук крупного мужика, что решил выполнять волю представителя святого ордена, сбил того с ног и едва не затоптал.
Я вложил во второй удар всю свою новую силу. Снизу — вверх. Свист рассекаемого воздуха. Очень опрометчивый удар. Если у меня будет более быстрый и изворотливый враг — меня по инерции, следом за движением руки, подбросит в воздух. Однако, получилось хорошо. Знатный удар.
Толстяка подбросило в воздух, уже немого, как рыба. Его левая и правая половины разделились в полете.
Земли его останки коснулись сначала ногами. Потом вывалились внутренности. Половинки соединились частями черепа со шлепком, разметав мелкие брызги крови и и густые частички мозгов.
Народ лежал вповалку. Кто-то уже вставал, тряся головой. Я подошел к первому- мужику, которого сбил конь. Приложил руку к его голове.
“Статус. Божен. Человек. нейронное кружево повреждено. Ототравма.”
“Восстановить нейронное кружево?”
“Вылечить травму?”
— Нет. Да. — кто знает, сколько мне еще потребуется энергии. А восстанови я ему душу, может не хватить энергии, чтобы что? Врага, например, победить. Судя по всему, очень скоро, здесь будет много магов.
Дурень, а про жен забыл.
Слава миру, их не выпустили из дома. Они мало пострадали, но я вылечил и убедился, что их жизням и дитяткам будущим ничего не угрожает. Заодно, нашу домохозяйку подлечил. И артрит ее заодно. На это тратилось мало энергии. Крепкая бабулька. Здоровье в остальном железное. Для человека.
Успел вылечить половину народа, когда вторая уже стояла на ногах, но явно, ничгео ен слышала. Увидев поклоны и благодарность в мою сторону, они стали кричать на ухо.
— Господин охотник, а можете и нам помочь!
Ну что за дурни. Слух то они потеряли, а не я.
Прикладывал руки к головам, быстро излечивая их. Среди всех была и Глаша, припадошная.
“Обнаружена аневризма артериального кольца головного мозга. Вылечить?”
Не знаю что это. Но потратилось еще меньше энергии. А вот наследность этого заболевания потратило на излечение в десять раз больше. Изменил только красный костный мозг, стволовые клетки и половые железы. так нейронка подсказала как, а вылечить это в экономичном варианте. А не все тело.
— Ой. А у меня голова прошла. будто не грудью теперь дышу, но и головой еще.
— Теперь, припадки больше беспокоить не будут.
Когда закончил, народ не спешил расходиться. Но зевак больше стало. Понабежали на крик.
— Что тут случилось?
— Буэээ.
Когда внимание на меня стали обращать меньше, заметили мешанину частей тела и органов в пыли на пороге моего участка.
— Божен, тащи дров, на своей тачке. Она у тебя большая.
— А чо я то?
— Ты больше всего провинился. После него. — Кивок в сторону грязно-красной мешанины, попахивающей дерьмом и кровью, заставил невозмутимого не пробивного Божена побледнеть.
Когда поверх останков я сам наложил дров, аж пять телег, направил руку в сторону будущего костра. Откуда-то я знал как образуется огонь. Я просто ускорил движение остатков энергии нейронного кружева кровососа, и они начали греться, потом парить. Жутко завоняло. Кого-то снова вырвало. Потом пошел дым и взялся вырвавшийся из высохшей грязи огонь.
— А святоша то сам дияволом оказался. — Сказал страж городских врат.
— А ты почему не на посту?
— Так Прохор меня уже подменил. Пойду ему новость расскажу.
— Сначала передай в каждый дом, что перед закатом всех осмотреть надобно. Болезни лечить буду.
— Добро. Всяк и стар и млад будет, кто ж здоровье то не ценит? Только успеть бы. Хоть и полдень, да, да двести домов еще обежать надобно.
— Так возьми почтальона, пускай помогает. его работа бегать да вести разносить.
— Так и сделаю.
Хотелось бы сделать ему замечание, что слишком уж медленно он сам “побежал” — пошел едва переставляя ноги. Старик же, что с его ног взять.
Покушать мне удалось только после заката. Тысяча человек, это все же много.
Каких только болячек у людей не было. И какой-то постполиемиелитный паралич. И язвы кишок. И паразиты кишечные, и даже мозговые. Даже какие-то кожные, о каких слыхом не слыхивал. Больные суставы почти у нас каждого второго. Пороки сердца, все легкой формы почему то. И какая-то бронхиальная астма. Вот что это такое? Просто два незнакомых слова, на которые потратил энергию. А на все про все — целую ее прорву. Благо, реактор "Магнетар" создавал гораздо больше энергии, чем простое квантовое ядро. Небось, даже маги скажут, что я зажрался.
При жировых светильниках я поглощал оставшуюся тушу кабана. Неспешно, с расстановкой. Думая о своем.
— Куда в тебя лезит-то, Малик! Кишки ж порвешь, остановись!
— Спокойно, бабуль, тело требует пищи. Все в рост пойдет. Я и насыщаться не успеваю. Мне б на завтра ещё пару кабанчиков на завтра, и, думаю, буду сыт.
— Это что же, каждый день по два кабана? Как же ж тебя прокормить? Как в колодец еда проваливается! Даже если охотники носить каждый день добычу будут, так в лесу она тоже не стадами бродит, лесной животине тоже плодиться надобно!
— Тише, тише. Такой аппетит, только пока тело не подберется к новым границам. Детишки же тоже много едят. Считай, что на несколько дней, я ребенок.
— Жеребёнок! Нет, десять!
— Бабуль, ну чего ты взъелась? Ты ж видела сколько народа вылечил? Да и от нечисти город спас.
— Да, коли бы ты подзадержался, некуда было бы тебе возвращаться. Старики моих стариков, — это она дедов своих дедов имеет ввиду, — рассказывали, что был такой город, что Царьградом звался, у северного моря. Приходили то одни правители, то другие. Город менял названия то с Боребурга, на Ледоград, то с Кишкодера на Святодон. Но когда туда нечисть властвовать пришла, пал он, и с тех пор, места в округе нечистые. До сих пор твари неживые, да темные и болотные прут оттудова.
— Это ты мне по Письбург рассказываешь?
— Про него самого. Только его так никогда не называли. Это прозвище места
