По поводу записей и книг... Когда вам будет удобно приехать в Черные холмы, леди?
Анна взглянула на проблеск вечерней зари. Сегодня уже поздно.
— Завтра днем, если можно.
Узнать тайну прабабушкиных книг не терпелось.
— Хорошо, буду ждать вас в полдень на границе угодий Элериса. Вы ведь не знаете дорогу до меня…
Они попрощались. Эльф уехал, а Анна наконец-то вернулась домой.
Мариса позаботилась об ужине и о тепле. В печи трещали поленья, а запах похлебки стоял такой, что у Анны заурчало в животе.
— Ох, госпожа, — сокрушалась камеристка. — Умучились? Два дня в седле...
Она потянулась к обколотому глиняному горшку, в который была насыпана земля и натыканы мелкие луковицы. Часть из них проросла. Яркие зеленые перышки остро топорщились вверх.
Мариса сорвала несколько штук, мелко нарезала и покрошила в Аннину тарелку. Аромат, пронизавший воздух кухни, стал еще восхитительнее.
— Все хорошо, — сказала Анна, сладко жмурясь от предвкушения дивной еды. И долгожданной такой. — Главное — мы вернули Юторру ее матери. Вы тут без меня как? Ничего не случилось?
— Письма пришли. — Камеристка принесла два конверта, запечатанных сургучом. — Важные, видать, какие-то.
Анна поднялась к себе и вскрыла оба послания. Прочла.
Первое оказалось от принцессы Розмари. Та благодарила за помощь. А именно, за то, что Анна рассказала ей про жениха… В общем, инкогнито остаться не получилось. Ее и без подписи вычислили как миленькую. Также принцесса напоминала о камнях — не отказывалась от сделки. Сообщала, что ждет поставку.
Анна глазам своим не верила.
Удача какая!
Ведь корабль теперь есть. И будущее вырисовывается довольно-таки светлое.
Второе письмо пришло из королевского суда. В нем официально сообщалась дата развода. Его назначили на первый день грядущей зимы. Анну просили прибыть в столицу за сутки, дабы не опоздать на мероприятие. Сообщали также, что из спорных моментов будет обсуждаться, например, ситуация с приданым.
Анна улыбнулась себе под нос — не страшно.
Главное, совсем скоро она станет официально свободной.
Отрадно.
И так вдохновляюще, что Анна сразу за книгу свою села и писала, писала…
Писала.
Впору было остановиться, чтобы вздремнуть хоть немного, но она так и просидела до самого рассвета за работой.
Когда тьма за окнами посерела и будто выцвела, Анна отложила перо и опустила на сложенные руки голову.
Так и заснула, сидя за столом.
Проснулась через четверть часа от холода, перебралась в кровать, скрутилась там под одеялом и шерстяным вязаным пледом.
Нагрянувший сон был странен и ярок. Сперва он напугал — Анна решила, что ее снова утащило в прошлый мир. Нет. Это была лишь греза.
Или воспоминание…
Лариса Чалова вела ее через лес.
Говорила:
— Я покажу тебе…
— Не видела прежде никогда… — сообщала подруге Анна. — А там точно…
— Точно… Знаешь, Анюта, мир как пирог. Помни про слои. Ты их не увидишь, пока пирог не разрежешь, так и тут…
Потом Анна проснулась в недоумении. Разговор врезался в память. Мир. Пирог. Слои… Анна как будто бы знала, о чем шла речь, но все вылетело из головы.
***
Райве встретил ее у Скрытни.
Анна стояла там, закутанная с головы до ног в плащ и шаль. На спине Аши в рабочей сумке лежали книги.
Эльф перегрузил их на свою лошадь, подал Анне руку, помогая забраться в седло. Полуснег-полудождь хлестал по плечам и лицу, по кожаной куртке Орры, по пятнам гиен и шкуре лошади, по плащам Райве и Анны.
— Вернусь к вечеру, — сказала она орчихе.
В Драконьем доле всегда должны знать, когда она возвращается. Не из-за недоверия. Просто… Просто полезная привычка из прошлой жизни.
А погода портилась на глазах. Ветер становился все сильнее. Сизые волны бились в берег с надрывным плеском. Швыряло туда-сюда по макушкам деревьев пару неудачливых ворон…
Лира снова пустилась сперва быстрым шагом, а потом иноходью. Плавно заскользила по тропе вперед, к далекому броду. Перешла Спутню и углубилась в дымку серого леса.
Начались владения князя Селебрина.
Дубы, аккуратно высаженные вдоль пути, укрывали тропу корявыми раскидистыми ветвями. Их опавшая листва прятала землю под буро-золотым ковром. Пару раз попались мраморные статуи в сетях голого рябинника.
И олений череп на пне.
У брода вода была светлой. Змеился по дну песок. Вода сплеталась косами под лошадиным брюхом, когда Лира переходила на другой берег.
Владения Райве простирались по ту сторону темного ельника, почти черного, взбирающегося на мягкие бока округлых холмов.
В долине.
Деревня, длинная, поболе той, что у Анны, изгибалась вместе с небольшой рекой. Перед ней было поле. Пашня, наполовину черная, исполосованная плугом, наполовину седая, в изморози недавней метели. Дерево у края…
Лира прошла рядом с ним. С земли скалился острым клыком громадный плуг, блестящий от частой работы.
Анна прикинула габариты — пожалуй, лишь кобыла Райве его бы и утянула. Эльф дает местным земледельцам свою лошадь?
Захотелось выяснить это:
— Кто здесь пашет?
— Я.
— Вы? — Анна не поверила ушам. — Разве эльфы… занимаются подобной работой?
Наверное, она снова поддалась стереотипам.
— Нет. Но у местных крестьян нет лошадей. Эта деревня… бедная. Я здесь год. Переехал прошлой осенью без гроша в кармане. Нечем было помочь им. А зима… Зима выдалась суровая. Лошадей съели. Осталась пара коров и козы. Козы хорошо плодятся. И поле… Земля тут хорошая, но всю ее давно не использовали… Вас смущает моя здешняя жизнь, леди?
— Нет. Что вы, — произнесла Анна. — Я уважаю тех, кто трудится.
Ее так учили в школе. Уважение к труду, своему и чужому, прививали с детства, и оно стало частью взгляда на мир. На все миры…
— Я заметил.
Райве направил лошадь к большому бревенчатому дому на высоких сваях.
Анна ожидала увидеть замок или особняк, но у эльфа, как выяснилось, был обычный деревянный дом. Пусть и большой. И двухэтажный. Красивый. В резьбе высокого крыльца и опоясывающего всю постройку балкона таилась сдержанная изысканность.
Этот дом создали умелые мастера.
Оставив лошадь возле крыльца, Райве повел гостью внутрь.
В комнатах стоял смолистый хвойный запах. И тепло было — в глубинах печного зева тлели поленья.
— Уютный дом, — отметила Анна.
— Я не сразу привык к нему, — признался Райве. — После роскоши столицы мне здесь было… Непривычно.
— Хотите вернуться туда?
— Теперь нет.
— А раньше?
Наверное, то был не слишком тактичный вопрос, но слово не воробей.
