Сначала она услышала тихое, приглушенное рычание. Оно показалось ей нерешительным, словно темная фигура в любой момент готова была отступить назад. Но уже в следующее мгновение в темноте полыхнули красной вспышкой налитые кровью глаза оборотня и рычание раздалось снова — но в этот раз в несколько раз громче.
— Назад, к проходу, — шепотом скомандовал профессор и, заметив, что никто не сдвинулся с места, уже громче воскликнул: — Назад!
Мила моментально вышла из ступора, когда Гарик схватил ее за руку, и они оба бросились бежать.
— Гарик, готовься бросать Серебрянку! — кричал сзади профессор, не отставая от Милы с Гариком. — Учили на последнем занятии!
— Помню, профессор! — на бегу отозвался Гарик.
Втроем они миновали ряд и выскочили на свободное пространство довольно широкого прохода. Гарик толкнул Милу в сторону, прикрыв своей спиной. Обернувшись, она увидела, как он и профессор вскинули вперед руки с волшебными перстнями. Пауза длилась не больше двух секунд. Впрочем, кажется, Мила даже не успела досчитать до двух, когда из-за стеллажей выпрыгнуло настоящее чудовище — ощеривший пасть с огромными клыками и громко рычащий волкулак.
За короткий, словно застывший, миг Мила умудрилась разглядеть темно-бурый окрас зверя и налитые кровью, красные глаза, от которых к спине тянулись длинные полосы белой шерсти. Чудовищные лапы коснулись пола, и волкулак, издав голодный рык, бросился в сторону профессора. И в тот же миг два голоса громко выкрикнули заклинание:
— Тенетаргиум!
Одновременно из перстня Гурия Безродного и золотого топаза Гарика вылетели две огромные серебряные сети. Из пасти оборотня вырвался яростный и оглушающе громкий рев, когда сеть профессора коснулась его морды. Вторая сеть, выпущенная Гариком, упала на мохнатую спину — и уже в следующий миг волкулак ревел и бился в опутавших его серебряных сетях.
Профессор знаком дал понять Гарику с Милой, чтобы они пока держались подальше. Рычание тем временем смолкло. На глазах Милы происходило превращение огромного волка в человека. Зрелище было жутковатым, но она не могла отвести глаз, выглядывая из-за плеча Гарика. Вскоре перед ними возник опутанный серебряными сетями мужчина. Мила увидела, что он совершенно голый, и поспешила отвернуться, однако успела заметить, что у мужчины были длинные волосы — темно-каштановые, но от висков тянулись две седые пряди.
Гурий Безродный что-то сказал Гарику, но его слова прошли мимо сознания Милы, поскольку в эту секунду она услышала раздающееся где-то позади нее еле слышное глухое мычание.
— Капустин! — догадалась Мила и, не раздумывая, бросилась на помощь.
* * *
Сергей сидел на полу связанный. При ее появлении он повернул голову, и Мила невольно отпрянула: его капюшон был откинут, и на том месте, где должно было быть лицо, она увидела светлое смазанное пятно.
— Капустин? — с сомнением в голосе спросила Мила.
Голова без лица кивнула, и тогда Мила заметила, что нижняя часть того, что должно было быть лицом Сергея, перевязана плотной полоской ткани. Бросившись к Капустину, Мила быстро развязала узел у основания его головы сзади и отбросила кусок ткани на пол.
— Теперь говорить можешь? — спросила она.
— Да, — слабо произнес он, и Мила без лишних разговоров накинула ему на голову капюшон.
Она вдруг испытала запоздалый ужас, когда поняла, что Капустин просидел так, без капюшона, довольно долго, тогда как под потолком склада имелись маленькие окошки, через которые в помещение могли залететь найды. То, что лицо Капустина до сих пор не было съедено, показалось ей чудом.
— Это я — Мила, — вспомнив, что Капустин не видит ее лица, сказала она. — Ты в порядке?
Сергей кивнул. Мила потянулась к узлам, чтобы развязать веревки, которыми были связаны руки Сергея у него за спиной, но в этот раз он остановил ее резким окриком:
— Не трогай!
Рефлекторно Мила отпрянула и изумленно уставилась на Капустина.
— Веревки пропитаны какой-то гадостью, — сказал он. — Когда пытаешься их снять, они ожоги оставляют.
Мила внимательно посмотрела на руки Сергея — его пальцы были покрыты уродливыми волдырями.
— Пытался развязать веревки на ногах, — сказал Сергей. — Дотянуться-то дотянулся, а потом…
Он простонал.
— Боль — не передать…
Сергей повертел головой.
— Где этот аптекарь гадский? Он волкулак, и он меня, кажется, сожрать хотел. Увидел, что я хромаю, и сказал, что у него есть средство, от которого я на время напрочь забуду о боли в ноге. Добреньким прикинулся. А я поверил, как полный дурак, и пошел за ним в это хранилище.
— Его профессор Безродный с Гариком поймали, не волнуйся, — ответила Мила и спросила в свою очередь: — Голуби твои были? Как ты их наколдовал с завязанным ртом? Ты же заклинания даже произнести не мог.
— Вы догадались, да? — Сергей был доволен. — Ох, не представляешь, как я боялся, что вы не догадаетесь. Создавать животных и заставлять их выполнять всякие поручения — это единственное, что я умею без заклинаний, пусть даже у меня руки связаны. Главное, чтобы перстень со мной был.
— Чего же ты тогда не наколдовал какого-нибудь дракона и не натравил его на оборотня? — облегченно улыбнулась Мила, убедившись, что Сергей в полном порядке.
Укоризненным тоном, решив, видимо, что Мила над ним насмехается, он ответил:
— Я только мелких животных умею создавать. Крупных пока не получается.
Послышались быстрые шаги, и вскоре из-за стеллажа появился профессор Безродный. Заметив Капустина, он окинул его быстрым взглядом и кивнул.
— Теперь понятно, почему ты не смог сам освободиться, — с улыбкой сказал он, глядя на Сергея, и указал рукой на связанные веревками запястья Капустина: — Крапивное зелье. Запрещенное, между прочим. Но на улице Безликих прохожих чем только не торгуют. Ну ничего, мы сейчас легко это снимем.
Гурий Безродный подошел к Миле с Сергеем, опустился на корточки и звонко щелкнул пальцами. Его волшебный перстень коротко вспыхнул. Веревки, которыми были связаны руки и ноги Капустина, тотчас тихо зашипели, и от них пошел ядовито-зеленый пар. Пока Мила следила за странными испарениями, на глазах тающими в воздухе, профессор развязал Сергея.
— Как вы это сделали? — восхитился Капустин.
— Подрастешь — узнаешь, — с улыбкой ответил ему профессор Безродный и добавил наставительным тоном: — Если, конечно, в Старшем Думе не будешь прогуливать мои занятия.
Он помог Капустину подняться с пола и сказал:
— Время испытания вышло. Мы возвращаемся на улицу Глициний.
* * *
Через десять минут после Милы, Гарика и профессора Безродного в бар «Проходной двор» с улицы Безликих прохожих вернулись и остальные. Последним пришел Фреди, который все это время искал не столько профессора, сколько своего напарника. При виде Капустина на лице старшего Векши тревога сменилась облегчением. Мила, зная насколько Фреди ответственный, подумала: если бы с Сергеем что-то случилось, он бы считал виноватым себя.
