Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
Должен ли солдат мириться с собственной смертью, когда ситуация явно не в его пользу? Должен ли солдат вообще мириться со смертью? Наверное, нет, потому что он и есть смерть для своих врагов. Но могут ли быть враги у солдата? Враги есть у государства, той страны, которой боец принадлежит, но не у него самого. И сейчас, взбираясь всё выше и выше над горящим остовом броневика, Нимиц готов был победить врагов или окончательно проиграть, но не из-за большой любви к родине, не из-за глубоких патриотических убеждений, а из простого желания жить. Политические и военные высокие чины, пускающие армии в бой, сами при этом нежатся в мягкий креслах за шикарно накрытыми столами в сотнях и тысячах километров от линии фронта. Они могут взывать к патриотизму солдат и говорить, что каждая очередная победа — это их заслуга как начальников и заслуга солдат как истинных защитников родины. Но солдат в реальном бою не думает о высоких и не очень материях. Он поставлен перед простым выбором: победить или умереть. Поэтому он и готов отдать свою жизнь — лишь бы победить.
Заслуги солдат трудно переоценить. В мирное время они являются гарантами безопасности мирного населения, во время войны гибнут под пулями за это же мирное население. Солдатская честь неприкосновенна, и политические интриганы всегда должны помнить об этом. Нынешняя война в Афганистане — что это? Великодушная попытка Соединенных Штатов искоренить терроризм или яростная месть за события одиннадцатого сентября?[52]В любом случае воюют не политики и мирные граждане, все как один ставшие расистами и презирающие арабский мир; воюют солдаты. И хорошо, когда солдаты знают, за что воюют. Потому что настоящий солдат должен защищать родную страну от внешней агрессии, сохранять свободу и независимость своей родины. Но он не имеет права на амбиции и бессмысленные убийства, на лишение другой страны её свободы и независимости без веских на то оснований. Но при всём этом солдат обязан подчиняться приказам, каковыми бы они ни были — это его главная обязанность, и часто этим пользуются плохие люди в личных интересах.
Нимиц давно спрашивал себя, каковой является новая война в Афганистане: правильной или неправильной. И пришел к выводу, что все же правильной, потому что убийство — это большое преступление, а теракт, в котором погибли тысячи ни в чем не повинных людей — это дерзкий вызов всему миру, огромный грех, которому не может быть никакого прощения. И виновные должны понести наказание; перед дулом американского автомата или перед международным трибуналом.
Капрал жестом приказал следовать за ним, и по некоему подобию карниза направился в сторону, где предположительно засели боевики. Цепляясь за выступы и стараясь не упасть, бойцы продвигались всё ближе и ближе к цели. Лица их заливал пот, а сердца бешено стучались в груди. Вскоре появилась небольшая щель в скалах, через которую можно было пролезть и зайти нападавшим с тыла. Капрал, не смотря на свои размеры, без проблем юркнул в неё и оказался на небольшом пятачке, со всех сторон окруженном базальтовыми глыбами. Следом пролез рядовой.
С пятачка в разные стороны уходили две тропы — самые настоящие тропы — миниатюрные копии коридора, где взорвался броневик. Знаками капрал сказал:
«Ты идешь по правому пути, я — по левому. В случае чего отступать.»
Пехотинцы, прижав приклады своих М-16 к плечам, разошлись. По приблизительной оценке, до места засады оставалось не больше двадцати метров, и вполне вероятно, что боевики двигаются им навстречу. Риддл мягкой походкой продвигался вперед и вышел на ещё один карниз. Оглянувшись, он не заметил обломков бронетранспортера — их закрывала скала. Когда он поднял ногу, чтобы сделать очередной шаг, впереди раздались выстрелы: короткая очередь М-16, затем две длинных автоматных. Капрал ускорил шаг, перейдя почти на бег. За очередным поворотом оказалась скальная отвесная стена в два человеческих роста. Капрал забрался на неё и увидел искромсанное выстрелами практически в упор тело Нимица, сжимающего винтовку. Вокруг него быстро росла лужа темной крови. У Риддла не хватило времени на оценку ситуации, потому что в следующее мгновение выстрелы перебили ему ноги, и, покачнувшись, он рухнул с уступа, задел в полете карниз и упал на дорогу недалеко от взорванного броневика. Камни вокруг оросились кровавыми брызгами, фонтаном бьющими из простреленных ног.
В высоте пронзительно крикнул коршун и завалился набок, снижаясь по широкой спирали...
Джонатан Риддл пришел в себя быстро. Ноги онемели, он их почти не чувствовал, но гораздо страшнее представлялась травма, полученная при падении со скалы. Морской пехотинец не сомневался, что сломал позвоночник. Не имея представления, как выжить в пустыне талибана с переломом позвоночника, он все же знал, что лишние движения могут усугубить и без того очень серьезную травму.
Не открывая глаз, Риддл слушал приближающиеся шаги и разговор. Вскоре он смог различить отдельные слова и чрезвычайно удивился тому, какой язык говорящие используют.
— Чёрт, опять мы не того завалили, Маркус.
— Так этот боров здорово похож на Диерса! Ты посмотри: такой же бугай, здоровенный как танк. К тому же черномазый!
— У того татуировка в полбашки, идиот! Ты где-нибудь видишь татуировку?
— Слышь, Джерри, ты на меня-то ошибочку не сваливай! Наводку дал Хамиль, нам оставалось только замочить цель.
— Да мы уже третий экипаж подорвали, и всё без толку! Диерс как сквозь землю провалился, проклятый упырь...
— Всё эти ниггеры на одно лицо, мать их!
Джонатан Риддл слушал непонятный разговор незнакомцев. Люди, подорвавшие бронетранспортер и убившие весь экипаж Риддла, общались на английском языке с британским акцентом, то есть были англичанами, а не талибами, не пуштунами, не сраными бедуинами афганских пустынь. Пехотинец решил открыть глаза и посмотреть на тех, кто устроил засаду в ущелье.
— У нашего ниггера лицо выдающееся, Маркус.
— Джерри, ты...
Незнакомцы были одеты в форму солдат ООН. На руках псевдомиротворцы носили плотные черные перчатки, их лица были обвязаны тканью, а глаза скрывали солнцезащитные очки. Голубые береты одновременно повернулись в сторону, откуда донёсся рокот винтов.
— Кавалерия на подходе, — заметил Джерри, прислушиваясь. — Три вертушки, летят прямо сюда. Наверное, пехотинцы успели связаться со своими.
— Может их того, сбить?
— Отставить! Это не наша война, так не будем в неё вмешиваться. Сегодня же, ещё до захода солнца я выпущу кишки из Хамиля за ложные наводки. Найдем другого агента.
Псевдомиротворцы поспешили укрыться за скалами, но Джонатан Риддл, найдя в себе скрытый резерв сил, преодолел адскую боль в спине, навел ствол винтовки в спину одному из них и выстрелил. Три пули пронзили тело англичанина, он повалился в пыль, но тут же вскочил обратно на ноги.
— Этот кусок дерьма ещё жив!
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
