из пола и ринулись к нему, обвивая чахлые тощие ноги. Однако старик с неожиданной прытью разбросал их в стороны, сминая как сорняки мощными точными ударами своей трости, очень не сочетающимися с его хлипким видом. И где только сил набрал?
— Думаешь, меня можно убить? — ухмылялся этот упырь. — Меня нельзя убить! Ты ничего мне не сможешь сделать! Я же тебе говорил, отдать кольцо по-хорошему…
Кольцо? А не слишком ли много чести для какого-то кольца?
Камень на моем пальце уже был просто рубиновым — настолько налился краснотой, словно в когда-то прозрачную оболочку, как в пустую склянку, доверху залили кровь. Казалось, он вот-вот лопнет и разлетится алыми осколками по гостиной. Колечко-то, похоже, с сюрпризом. И я даже догадывался с каким.
Испокон веков Темнота выбирает людей для того, чтобы эти люди были особенными. Кто-то хочет признания, кто-то величия, кто-то власти, а кто-то и вовсе всесилия — настолько желает, что душу готов продать. Вот этот и продал. Могу поспорить, даже не раз — поделил ее на кусочки, пытаясь обмануть Темноту, и запрятал один из них в то, что сейчас принадлежало мне. Именно поэтому камень так отчаянно пылал: ценность, скрытая внутри, исчерпала свой резерв и уже буквально просилась на волю. Такая необходимая ему — возможно, последняя из оставшихся. Именно так клокочет душа, когда у нее не остается сил жить.
По сути мой гость был уже мертвец — и в этом мире его удерживало лишь то, что болталось на моем пальце.
Был только один способ проверить, прав ли я.
— Это кольцо? — спросил я.
И, крутанув рукой, сложил ее в кулак и с размаху ударил алым камнем по полу.
— Нет! — вскрикнул старик. — Не смей!..
Но я уже посмел — и из последних сил колотил перстнем по полу, пытаясь разбить переполненный кровью камень. С каждым ударом на его поверхности появлялись все новые трещинки.
— Нет! — кинулся ко мне Змееуст.
Еще один удар — и резкий хруст, будто раскрошились кости. Камень раскололся и разлетелся на куски, и капли крови, больше ничем не сдерживаемые, брызнули в разные стороны. В тот же миг все черные щупальца моего дома, словно слившись вместе, цельным потоком бросились на старикана — как голодный лев на загнанную газель.
— Аааа!! — как в агонии, завопил он сквозь облепившую его густую темную массу.
Скверна все крепче стискивала чахлое высохшее тело, раскусывая морщинистую кожу, впиваясь в жилистую плоть, и, жадно вгрызаясь в нее, оголяла белеющие кости. Змееуст на глазах разлагался, превращаясь в скелет. Чем дальше, тем больше скверна пожирала его, словно забирая свое — то, что он давно задолжал. Никто не может обмануть Темноту.
Считал себя самым хитрым? А что в итоге? Разбазарил душу по частям, мечтая о великой силе, и не оставил ничего стоящего внутри себя. Даже последний кусок и тот не смог сохранить. Так что теперь ничего не удерживало жизнь в этой дряхлой оболочке. Вскоре хрупкий скелет, без плоти и сухожилий, горсткой праха осыпался на мой пол — Темнота ускорила процесс, видимо, сильно по нему соскучилась. Трость упала рядом, одежда плюхнулась сверху, а перстни, украшавшие морщинистые руки, разлетелись по сторонам.
Может, ты и не мог войти в этот дом при моем отце, но при моем отце ты в этом доме точно ни разу не подыхал.
“больше душ…” — вдруг прошептал в голове вкрадчивый голос. — “больше силы… ” — и замолк, словно издав довольный выдох.
Ага, еще у тебя я не спрашивал, кого и в каких количествах убивать. А то, что бывает, если слишком сильно с тобой считаться, сейчас горсткой праха лежало на моем полу.
На пару мгновений весь дом затянула тишина, а затем у стены неподалеку раздался тяжелый вздох.
— Ох… — пробормотал пришедший в себя Глеб и бессильно заржал.
— Вот это развлечение на вечер, да? — отозвался я. — А то вечно клуб да девочки.
— Так-то оно да, — откликнулся он, — но я все же предпочел бы девочек…
Следом и из другого конца гостиной, где отдыхала наша мадам, раздался слабый смешок. А потом и Харон подал признаки жизни, постучав потрепанными пальцами по полу, как бы напоминая, что и он тоже развлекся вместе со всеми.
Ep. 24. Перстень мертвеца (V)
Диван, как ни странно, выдержал встречу с нечистью. Хорошая мебель, надо бы отзыв на сайте оставить. И вот сейчас мы сидели втроем на диване, под которым в тени прятался Харон, и заедали стресс китайской лапшой — единственным, что нашлось на кухне. И любовались, как другие люди работают.
Увы, порванные тушки сколопендры не рассыпались в прах вслед за тем, кто их вызвал — так глубоко их пропитало скверной. В итоге гостиная напоминала поле битвы со множеством павших многоножковых воинов, забрызгавших все вокруг густой черной слизью. Уборка всего этого заняла бы не один час, если бы ее пришлось делать самим. К счастью, для такого важного занятия нашлись специальные люди.
Встав с пола, Дарья первым делом позвонила в Синод, и теперь вокруг трудились члены отряда зачистки в защитных комбинезонах. Причем к нам приехал не просто рядовой отряд — к нам заявились аж сами “Валькирии”, лучшие из лучших борцы с прорывами скверны, скоплениями аноморфов, особо крупными аномалиями и даже веномами. Это же какими маньяками надо быть, чтобы заниматься веномами. Ну а сейчас эти отважные люди демонстрировали, что значит зачистка — утаскивая тушки в большой грузовик и протирая черные вязкие пятна с пола. Может, их еще и на уборку нанять?
— Хорошая работа, мессир, — сказал один, проходя мимо.
— Тут и Темнота много сделала, — второй кивнул на темные разводы на полу, которые оставили мои щупальца. — Похоже, она вас любит, мессир.
Конечно, любит. Бросила на столько лет, прямо как отец, а теперь любит. Обожает, сучка — еще и убивать побольше советует.
— Должна признать, — втянув очередную порцию лапши, Дарья задумчиво взглянула на меня, — я вас недооценивала. Вы меня сегодня удивили. Мессир, — после паузы добавила она.
То есть, чтобы ты это признала, тебя нужно было хорошенько приложить об стену? Понятно. Она же продолжала смотреть на меня и выразительно молчать, как бы выжидая чего-то в ответ.
— Ты пойми, — я перехватил ее взгляд, — раз уже начал, я не прекращу
