о чём вы говорите, – сказал Солон. – Вы – старый волк, я – молодой волчонок и ещё многого не знаю. Но если кто-то потянется за Арриеном, я арестую и их.
– Безрассудство – не лучшее качество.
– Нечестность тоже, – ответил Солон, намекая на Арриена.
Площадь находилась совсем недалеко от Аглианта, поэтому принц и свита очень быстро добрались да замка. Несомненно, Солону не очень нравилось то, что за ним волочится целая толпа народа – он был к этому просто не привычен, ведь месяц назад он был простым оборванцем из Академии!
Однако после того, как на Солона напал Арриен, он не решался ходить в одиночку по городу. Ведь его «борьба» только-только началась. А людей вроде Арриена тут точно немало.
Сегодня снова светило солнце, да ещё и ярче, чем вчера, будто бы праздновало солнцестояние. Возможно, и город сегодня отпразднует его – гулянками, а так же несколькими зваными пирами у некоторых знатных семей.
Королевская же семья воздержится от этого – у неё и своих много забот. Королева, к примеру, очень плохо себя чувствует, и даже не смогла почтить народ на площади сегодня своим присутствием.
Неожиданно из толпы появился Хаффнер Ларгбур. Он очень любил появляться вот так, из ниоткуда и уже получал от этого немалое удовольствие. Он не брился несколько дней, а это придавало ему немного дикий вид, мало допустимый для придворного рыцаря. Хотя Солон всё же немного завидовал тому, как обильно у него росли волосы на подбородке. Сам-то Солон обладал лишь едва заметным пушком и иногда опасался, как к этому отнесутся другие.
– Приветствую, милорды, – неожиданно вежливо и учтиво сказал Хаффнер.
– И мы тебя, – кинул в ответ Эсгрибур, а Солон вообще промолчал.
– Как нос, ваша милость? Не болит?
– Нет, – постарался быть спокойным Солон.
Хаффнер теперь уже шёл наравне с Солоном, по другую сторону от Эсгрибура.
– А народ тебя любит, – сказал он.
То, как быстро он переходил с «вы» на «ты», просто поражало.
– Я видел, как они поддерживали твои громогласные слова. С таким носом, как сейчас, ты стал для них ещё больше похож на того принца, что был раньше.
И, отвернувшись в сторону, Ларгбур тихо похохотал в ладошку. Не настолько уж и был заметен перелом Солона – врачи лечили его как могли.
– Они любят меня не за мою внешность.
– Прости, если я обидел тебя чем-то. Но я рад, в какую сторону ты меняешься. Народ просто верещал от своего нового принца. Народ глуп, чтобы понять, что пустые слова многого не стоят.
– Мои слова не пусты, – рассердился Солон.
– Тогда почему Арриен жив? Скорее всего, в темнице он оказался из-за твоих личных обид, а не какого-то преступления против народа.
– Я люблю народ.
Эсгрибур смотрел на них словно на двух воркующих супругов.
– Чем же он так близок вам? Редко какие короли выходят из народа.
И он нагло, слишком нагло, улыбнулся прямо в лицо Солону. Сейчас он раздражал его намного больше, чем обычно. И Солон очень хотел его ударить, но знал, что этого делать точно нельзя.
– Арриен досаждал народу. Все видели, как народ радовался его аресту.
– Толпа всегда следует за тем, что ей говорят. На то она и толпа. А мы лорды.
И он вновь посмотрел на Солона в упор, и тот невольно отвернулся.
– Он неплохо себя показал, – произнёс Эсгрибур, после чего Ларгбур заткнулся. Всё-таки старого волка он боялся.
– Я рад, – сказал он.
Великой радостью было осознать то, что они наконец-то дошли до тронного зала. Он был налит волшебным разноцветным свечением, и это радовало глаз в разы больше, чем улыбка Хаффнера.
Королева восседала на троне, а голову украшала высокая светящаяся корона, с семью разноцветными камнями в ней. Самую её середину украшал огромный голубой камень – примерно такой же, что на пальце у Солона. Голубой цвет был символом этой королевской династии с незапамятных времен. Ещё начиная с победы в Последней Войне Аламонта, когда над Родевилем впервые за долгое время показалась чистое голубое небо и солнца свет. Тогда и образовалась Карнария – а цветами страны были избраны именно цвета победы – голубой и немного ярко-жёлтого. Оттого и корона была отлита из чистого золота.
– Речь окончена! – возвестил Эсгрибур королеве.
У него было право обращаться к ней без всяких лишних почестей.
– Как всё прошло? – спросила она.
– Энтоэн славно держался и у него всё получилось.
В тронном зале всегда было много стражников и слуг, и Солон так и не смог понять – зачем же? И зачем так много столиков с виноградом и фруктами, если их никто не ест? Вино-то хотя бы кто-то пьёт.
Королева ничего не ответила.
– Милорд! – услышал сзади себя чей-то юношеский голос Солон.
Но это обращались не к нему, как он ошибочно подумал, а к Хаффнеру Ларгбуру. Долговязый парнишка лет четырнадцати подбежал к рыцарю с каким-то небольшим скрученным свитком.
– Вам письмо, милорд, – произнёс он.
– Я вижу, что письмо. Беги отсюда, – грубо ответил Ларгбур парнишке, после чего он мгновенно исчез. – Надо же… Письмо из Акры.
– Лорд, который не почтил нас своим присутствием, – пробормотал Эверетт.
– Да, это Рейхель, – сказал Ларгбур. – До чего же глупый парнишка. Письмо адресуется не только мне, но и всему королевскому двору.
Ларгбур медленно раскрыл письмо и с полминуты читал его, после чего громогласно произнёс на весь зал:
– Слишком много лишних обращений и почестей. Поэтому скажу коротко. Герцог Акры Райв Рейхель вызывает всех лордов Карнарии на званый пир и фестиваль в честь летнего солнцестояния.
– Не очень-то похоже на него, – сказал Эсгрибур. – Тот человек, что даже не явился на рыцарский турнир…
– Его недуг не позволяет много передвигаться, – вставил Эверетт.
– И он искренне извиняется за это, – сказал Ларгбур. – В письме зовёт себя чуть ли не изменником, поэтому в знак извинений вызывает к себе, в Акру.
Солон восторженно слушал об Акре, но скрывал свой восторг.
– Стоит ли ехать к тому, кто не приехал к нам? – спросила королева.
– Нечестиво будет так обидеть его. Сами Боги видят, что герцогу недолго осталось…
– Он болеет? – спросил Солон.
– Да, – ответил Эсгрибур. – И очень тяжело.
– Говорят, что он и с ума сходит, – пробубнил тихо Ларгбур.
– Мы поедем, – твёрдо сказал Солон. – Я точно поеду.
– Я не могу, – сказала королева. – Я тоже больна.
– Я буду сопровождать тебя, – сказал Эсгрибур.
– И я, – коротко бросил Ларгбур, криво глядя на Эсгрибура.
Солону это явно не доставило удовольствия, но запретить Хаффнеру не мог – он носил титул рыцаря, но был из
