банды или группировки. Кажется, мы были ровесниками, а может, парень был старше на пару лет.
– Какая разница?
– За парня своего переживаешь?
– Он не мой парень, – вздохнула я, сцепив перед собой дрожащие руки в замок.
– Так и не скажешь, – ответил сухо Дима, вскинув голову к потолку, на котором скопилось приличное количество разводов, а где-то даже отходила штукатурка. Старое здание медленно разваливалось, никому не было дела до городской травматологии.
– Он не сможет играть завтра, у него матч. И все из-за меня, – прошептала, смахнув слезу, что предательски сорвалась с глаз.
– Это его выбор, – поднявшись с лавки, сказал Люк. Он кинул на меня пустой равнодушный взгляд. – Видимо, на весах жизни ты занимаешь более серьезную позицию, нежели какая-то игра. Если подашь заявление в полицию, возможно, еще встретимся, если нет… судьба покажет.
– Спасибо тебе, Дима, – вероятно, мой вид был настолько жалостливый, что даже броня такого мрачного парня, как Люк, не выдержала. Он неожиданно подался вперед и потрепал меня по волосам, будто маленькую девочку, выдавая подобие улыбки. Слишком скупой и сдержанной, но довольно искренней.
За спиной приоткрылась дверь, я резко повернулась, замечая Витю в проходе. И если до этого он пребывал в какой-то прострации, то сейчас его глаза наполнились яростью, желанием разнести все вокруг. Я впервые видела Шестакова таким – он пугал не меньше Люка, они могли бы стоять на равных.
– Удачи, – кинул Дима, пройдясь ладонью по моим волосам. А через секунду новый знакомый скрылся из зоны видимости, оставляя нас с Витей вдвоем.
– Что сказал врач? – осторожно поинтересовалась, поднимаясь с лавки. Шестаков схватил куртку, которую снял час назад, в помещении на удивление было довольно тепло, накинул на плечи и, не говоря ни слова, хромая, пытался передвигаться.
Я тотчас подбежала, постаралась приобнять его, чтобы помочь идти, но Витя резко оттолкнул, буравя серьезным взглядом. Злился, видимо. Хотя, оно и понятно – любой бы злился в такой ситуации, и словами тут не поможешь, а от извинений толку и того меньше. «Я все испортила» – звучало как приговор в голове.
С глаз опять скатилась горькая предательская слеза. Поджав губы, я отвернулась и вытерла щеку тыльной стороной ладони.
– К чему эти слезы, Романова? – подал голос Витя, облокотившись о стенку. Мы остановились в коридоре, чуть поодаль от приемного отделения, но место все равно было довольно шумным. Двери то и дело хлопали, оповещая о новых травмированных посетителях.
– К чему эти дурацкие вопросы? – всхлипнув, спросила я.
– Хорошо, я могу вообще ничего не спрашивать, – прошипел Шестаков, его грудь довольно часто поднималась и опускалась, видимо, он продолжал злиться. – А с другой стороны, почему это я должен молчать? Кто это парень? Что ты делала в этом богом забытом месте?
– Я поехала туда вместе с Наташей, из-за ее… Валька. А Диму…
– Дима? Значит, это Дима? – тайком я глянула на Витю и окончательно потеряла нить разговора. Он походил на разъяренного быка, которому показали красную тряпку, разве что пар из ушей не валил. Мне было совершенно непонятно, что именно так его разозлило, и почему Витя спрашивает о Диме.
– Да, его так зовут. Я не знаю, кто он, главарь, видимо, их. Но если бы не он, то…
– О да! – язвительно протянул Шестаков, обескуражив своим поведением. Клянусь, он выглядел так, словно ревнует, а не сходит с ума от злости. Однако я тут же откинула от себя эту глупость, мы с Витей не общались два месяца, у него есть девушка, у него все замечательно. Никакой ревности и быть не может.
– Ты прости, что Ната вообще…
– Мне не нужны твои извинения! Хочешь искупить вину, тогда окажи услугу, – выдал внезапно Витя. Я даже немного растерялась от столь быстрого скачка с темы на тему.
– Конечно, что угодно, только скажи.
– Помоги мне добраться до квартиры, – уже чуть спокойней ответил Шестаков. В его глазах все еще бегали искорки злости, но с каждой секундой они затухали.
Я согласилась, не раздумывая, потому что видела, с каким трудом Витя передвигается, а ведь ему еще на какой-то этаж подниматься, в машину садиться. Нет, оставить его я не могла: во-первых, по соображениям совести, а во-вторых, как бы не было банально – хотелось продлить короткий миг нашей близости. Только сейчас осознание ударило по сердцу, и я поняла, насколько истосковалась по этому мальчишке.
Кто-то сказал бы, что у меня нет гордости, кто-то назвал бы разлучницей, но я отодвинула всю рациональность и логику, позволяя себе хотя бы чуть-чуть побыть рядом с Витей, вдохнуть то невероятное чувство, которое моим никогда теперь уже не будет. Да, наверняка завтра я буду заливать слезами подушку, реветь до хрипа, но сегодня – исключение. На таких исключениях строится жизнь, по крайне мере, моя.
Витя вызвал такси, и буквально через три минуты нас уже ожидала белая иномарка повышенного комфорта. Добирались мы до нее, правда, медленно, водитель прождал нас больше обозначенного бесплатного времени. Однако как увидел Шестакова, выскочил, даже помог открыть дверь и убрал детское кресло с заднего пассажирского сиденья в багажник.
Ехали мы в полнейшей тишине: ни музыки из колонок, ни пустых разговоров. Только возле дома таксист любезно спросил, не нужна ли помощь, и я согласилась, предполагая, что сама вряд ли смогу справиться.
Оказалось, Витя жил на втором этаже в элитном районе, не очень далеко от центра, в новостройке с закрытым двором, камерами наблюдения, шлагбаумом, подземной парковкой и детской площадкой. На фоне нашего дома этот походил на район Рублевки, одним словом, очень дорого выглядел.
Проводив нас до лифта, водитель пожелал приятного вечера и благополучно отчалил. Я же сопровождала Витю до самой квартиры, не особо представляя, как вообще буду добираться обратно домой. Остановок поблизости не было, пока мы ехали я внимательно разглядывала местность. Дорогу не особо запомнила, но, с другой стороны, навигатор мне в помощь, а там как-нибудь доберусь. Не время о себе беспокоиться.
На лестничной клетке напротив черных массивных дверей мы остановились. Здесь было всего две квартиры и довольно чистая, просторная площадка, где поместилась бы еще одна полноценная однушка.
Витя вытащил ключи, буквально в долю секунды отворил дверь, переваливаясь через порог квартиры. Я замешкалась секунду-другую, но все же последовала за ним – мало ли, помощь какая пригодится,
