class="p1">И, оторвавшись от подруги, Ярослава отбежала к Могине, крикнула напоследок:
– Аякчаана, удачи тебе!
– До встречи! – Катя махнула рукой, наблюдая, как тает на глазах Ярушка.
Как Могиня говорила? Утренней зорькой? Катя шмыгнула носом, уткнулась в материнское плечо и заплакала:
– Мам, все закончилось? Ты больше не отпускай меня от себя ни на шаг.
– Ну, будет, будет. Наконец-то ты дома. – Мирослава поцеловала ее в макушку и отчего-то вздохнула. – Только знакомую твою домой препроводим.
Свободной рукой она взяла в руки копьё Мары, посмотрела на внучку шамана:
– Пойдем. Твой дедушка совсем заждался тебя.
Катя чувствовала, как мама обнимала ее за плечи, и от этого становилось тепло на душе и спокойно. Только сорвавшийся с губ Мирославы тяжелый вздох вселил тревогу – неужели ее ждут еще какие-то тайны и непонятные события?..
Эпилог
В бархатистой синеве темнеющего неба тонкими искрящимися лентами скользили радужные сполохи. Они поднимались все выше, с мерным гулом рассыпаясь и собираясь вновь. И не было этой светомузыке конца или края. Заканчивался один узор, тут же начинался другой, исходивший из глубины каменных глыб.
Переливаясь золотом и пурпуром, крохотные огоньки зарождались в глубинах полуразрушенных каменных тел и неспешно покидали их. Они стремились к новой жизни и новым воплощениям. Перед тем как оторваться от своего каменного тела, огоньки на миг замирали и лишь затем стремительно рассыпались разноцветными искрами.
На берегу холодного, лениво ворчащего океана стояла группа людей. Все они как один, запрокинув головы, наблюдали за северным сиянием и растворяющимися в нем душами Каменных людей, а шаман Учур пел свою гортанную песню, танцевал ритуальный танец. Заветный клинок поблескивал в его руках, на лезвии отражались синевато-зеленые всполохи, разрезали сверкающее полотно северной ночи.
Катя много раз в Красноярске видела салют: тоже море огней, только сопровождающееся морем шума. Здесь же все было иначе.
Роскошный фейерверк огней не спеша, торжественно проплывал перед глазами. В тишине, царившей вокруг, под сонное дыхание океана, казалось, что ты сам становишься частью мира, скрытого от посторонних глаз, – мира волшебства, недоступного людям.
– Дедушка, ты завершил обряд, – донесся до Кати шепот Аякчааны, – Каменные люди покидают свои тела. Это значит, что теперь эти места лишились Силы?
– Нет, внучка, – отозвался старый шаман, – Сила никуда не уходит и никуда не приходит, она всегда с нами. И лишь мы решаем, когда и как нам ее использовать.
Он повернулся к Кате и передал ей копьё.
– Бабушка Могиня тоже так говорила, и волхв Стар, дедушка Учур, – задумчиво сказала Катя и улыбнулась.
Она вспомнила голос, что прозвучал в голове, когда Ирмина почти победила там, в чертогах Мары, голос, подаривший ей спасение, надежду и свободу. Голос, напомнивший ей, что нет на земле абсолютной силы, есть только наша воля, в добро обернуть ее или во зло. Это был голос шамана.
Они переглянулись, и их глаза встретились: черные как смоль глаза старого шамана и серо-голубые глаза девочки-богини. И Катино лицо озарилось улыбкой: теперь она знает, какова цена Силы.
* * *
В это самое время из чащи леса близ деревни Федулки, покачиваясь, вышел парень. Замер, прислонившись к дереву.
Непонимающе огляделся вокруг. Широко шагая, почти падая и не разбирая дороги, перебирался он через сугробы, чертыхаясь, медленно продвигаясь к деревне.
Синеватый вечер стремительно опускался на заснеженные улицы. В домах затопили печи, от чего воздух стал ароматно-пряным, острым. Парень глубоко вздохнул и поежился – он был одет по-летнему, грубоватая льняная рубаха на морозе задубела, встала колом.
Парень обхватил себя за плечи, ускорил шаг. Неуверенно остановился около крайнего дома. Вытянув худую шею, заглянул в окно: синеватый экран работающего телевизора подсказывал, что хозяева дома. Парень толкнул калитку, несмело шагнул внутрь. Огромный пес, лохматый и свирепый, гремя цепью и оглушительно лая, бросился на него.
– Фу! – инстинктивно прикрикнул парень, и пес, тихо зарычав, остановился. – Эй, хозяева, есть кто живой?
В доме замелькали тени. Широко распахнув дверь, на пороге появился небритый мужик, торопливо натягивая тулуп поверх вытянутой майки.
– Чего тебе? – неприветливо поинтересовался он у странного парня из леса.
– У вас телефон есть?
– Ну есть, – неохотно отозвался мужик.
– Наберите номер, пожалуйста! Сейчас продиктую… Скажите, пусть меня отсюда заберут поскорее…
Сноски
1
Амбал (разг.) – большой, очень высокий и сильный человек. Есть предание, что слово «амбал» стало нарицательным примерно в XVI–XVII веках, а изначально было именем князя остяков (устаревшее название народов северной Сибири) Амбала, человека очень высокого роста и недюжинной силы.
2
Кигиляхи, или Кисиляхи, – в Якутии «каменные люди», монументы на острове Большой Ляховский, а также в Верхоянском улусе (районе), на материковой части республики. Представляют собой гранитные горы-останцы природного происхождения, имеющие причудливую форму. Считаются священным местом, в которое раньше допускались только шаманы для проведения обрядов.
3
Тикси – самый северный город в Республике Саха (Якутия) на побережье Северного Ледовитого океана, крупный северный порт России.
4
Большой Ляховский – один из крупнейших островов в группе островов Новосибирского архипелага, открыт в 1712 году Я. Пермяковым и М. Вагиным. Названы в честь купца Ивана Ляхова, впервые упомянувшего остров в своих отчетах и занимавшегося там промыслом мамонтовой кости. На северной оконечности данного острова и расположена группа останцев (древних скал), получивших название Кигиляхи – «каменные люди».
5
Ункур (унгур) – широко распространенный тюркский термин: пещера, щель в скалах, яма, глубокая теснина, лог, провал.
6
Кюсюр – центр и единственный населенный пункт Булунского эвенкийского национального наслега (сельского поселения) в Булунском улусе.
7
Юкола по-эвенкийски: рыбу очищают, освобождают от головы и хребтовой кости, разрезают на длинные плоские пласты. На них делают надрезы в виде елочки с внутренней стороны и коптят на специальном дымокуре у огня под крытым навесом. Слегка прокопченные пласты провяливают на солнце. Теплая эвенкийская лепешка: в прохладную воду всыпать соль, соду, муку, замешать тесто. Тесто тщательно разминают, оно должно быть крутое, как для лапши. Затем раскатывают лепешку круглой формы, протыкают вилкой или острием ножа, подпыливают мукой, чтобы поверхность была сухая. Теплой золе придают плоскую круглую форму, чуть-чуть похлопывая ладонью. На нее кладут тесто, сверху покрывают теплой золой, засыпают углями.
8
Дири́нг-Юря́х – одна из древнейших стоянок (комплекс стоянок) древнего человека, датируется (различными исследователями) от 2 млн лет
