отерла раскисший рот, вяло озираясь по сторонам. — А где мы?
— Ты просто не можешь не загадить салон, да? — сказал я в зеленое ухо.
В этот момент раздался звук стартовых двигателей. Копыта ударили по брусчатке, мы тяжело двинулись вперед. Сначала шагом, трусцой, пока, наконец, монстр не поскакал, сотрясая мир до его персиковой косточки. Остальные звери бросились за нами. Это было дико, необузданно и невероятно круто. Наш пилот воинственно закричал, и к нему присоединились остальные. Поток ветра усиливался, шевалье сунул руки в отверстия на горбу, и мы оторвались от земли. Толчок был ощутимым, но я быстро позабыл о нем. Хо только негромко взвизгнула.
Город помахал нам ручкой. Дома стали домишками, улицы — узкими полосками, Стена — декорацией. Тут уж и я не выдержал и закричал от накатившего адреналина.
— Господи, что происходит?! — воскликнула Хо.
И сразу же замолчала, подавившись мошкой. Тогда я прижал ее плотнее и накинул сверху пончо. Вскоре ветер пропал, словно кто-то захлопнул стеклопакет: воздух стал неподвижным и кусачим, по коже пробежали иголки. Что ж, выходит защитный пузырь был не только у быка Лефрана. Правда, у остальных они были менее заметны.
Мы скакали по звездному небу как ведьмы, оседлавшие демонов. Быки выпускали из ноздрей струи красноватого пара, их копыта побелели от гневного пламени, а на рогах сверкали сигнальные огни. Это зрелище было не менее фантастичным, чем город-картинка, наполненный теплыми огнями и веселыми сборищами, перемежающиеся с кварталами абсолютного ночного спокойствия. В кружках искусственного света дремали перекормленные коровы: возле священных животных собиралось зверье поменьше, вроде кошек и собак. Коровы без лишнего высокомерия позволяли кому угодно спать на своих мягких спинах.
Больше всего мне было непривычно смотреть на местную трехэтажную архитектуру. Привыкнув к тысячникам, я мог увидеть такое, только забравшись в Жилой район Новой Победы. Откуда был бы немедленно выписан пинками под зад. Забавно, я ведь так и не успел пожить в большой квартире, или собственном доме. Конурки, казармы, опять конурки. Конечно, в режимных городах палочников на Фугии, мне удавалось покайфовать в специальных домах-аттракционах, где контрактникам было доступно все, что душе угодно. Без всяких ограничений, но по завышенным ценам: можно было весело промотать за ночь месячную зарплату.
Но все это было не то.
Интересно, какого это, все время жить вот так, в комфортных тихих домах, где среди соседей никогда не объявится семейка-другая карликов-каннибалов? Большие светлые окна, чистые лестницы. И как пить дать, никто не критикует через стенку, когда занимаешься сексом. А самое главное, нет, и не будет никаких палочников и кас…
— Давно ты не водил меня на такое свидание, — сказала Хо.
Из-под ткани выглядывали ее округлившиеся глаза.
— По-моему вообще не водил, — заметил я. — Если не считать того случая, когда мы два дня просидели под мостом, скрываясь от Котят.
Олива хихикнула.
— Да, повторять я бы не стала, но ты был сама обходительность. Мне нравился тот грязный матрас с чесоточными клещами. И как ты вдавливал меня в грязную желтую вату… Хин, возьми меня прямо здесь.
— Не валяй дурака слишком сильно. Твои провокации действуют только на Сэта, ты же знаешь.
— Знаю. А вот что мне неизвестно, так это как черт побери, я оказалась в ста метрах над землей. Как болит живот, дьявол! Слушай, Хин… Если мы сопрем какую-нибудь детальку из брюха такого быка, я смогу продать ее на заводе за бешеные деньги. И мы выкупимся. Слышишь?
— Хо. Во-первых, потише. Во-вторых, пока ты будешь пытаться его вскрыть, он вскроет тебя. Лучше наслаждайся видом.
— Наслаждаться видом? Ты идиот? Я даже не буду спрашивать, где доспехи. Велика вероятность, что ты долетишь только до брусчатки.
Я сделал вид, что с разглядываю часовню, которая гулко отбивала первый час ночи.
— Поверить не могу, что ты поехала со мной в качестве Сэтовской ручонки.
— Не выводи меня, Сам-Сам. Длинный мне ничего не поручал.
— Ха! — сказал я. — Смешно.
— Он знает, как сильно я тебя люблю и никогда бы не поставил меня в такое положение.
Мои глаза под дырявой панамой выражали полнейшее доверие. Да ладно, я действительно верил каждому слову, ведь Хо никогда меня не обманывала. Вряд ли она вообще умела врать. Подкалывать — да, но лгать в домах тенебрийцев дело опасное. Особенно когда ты их собственность.
Ярко светила Мунза. Светло-голубой ноздреватый круг, символ нечисти и тайн, который был одновременно пустынен и переполнен призраками человеческих фантазий. Палочники считают, что этот огромный безжизненный мир, недостижим и полезен только как источник халявного ночного освещения. Этого у Мунзы действительно не отнять, ее голубоватый свет серебрил зловещее царство Шторма, колыхающееся вдали. Просторы Непроходимого Океана — это смерть и мечта. Огонь пожирающих тысячи мотыльков ежедневно. После того как Шторм утихомирился, вода стала безопаснее, это верно. В том же, примерно, соотношении, насколько пулемет — безопаснее танка. Я обожал слушать истории про ловушки, в которых корабли терялись во времени, переворачивались вверх дном, сворачивались в бублик или их нахрен топили аквитаники.
Берег был изрезан приземистыми бетонными пристанями и волнорезами, напоминающими военные укрепления. Отчасти так оно и было, разве что противник был океаном-шутником. От его розыгрышей город защищала еще одна стена, загнутая вовнутрь, чтобы потоки воды швыряло туда откуда они явились.
Прямо сейчас пристань обслуживала огромный танкер-штормолом, который привез новую партию золотой говядины. Длинный раздвоенный корпус придавал ему большую устойчивость, а стальная крышка над палубой — защищала команду от ледяных копий, огненных молний и водяных бомб. Танкер, разумеется, принадлежал тенебрийцам, но долгосрочно арендовался лонгатами. Наверняка это влетало им по кошельку, но построить такого волнобойца могли только стапели Тенебрии. Я поприветствовал его прикоснувшись к панаме. По забавному стечению обстоятельств танкер тут же разразился низким ревом, словно оскорбляя меня на своем языке. Наверное, предупреждал о надвигающейся волне.
И правда, вслед за его «поберегись!», включилась тревога на пристанях. В ярком свете прожекторных башен можно было заметить, как бетонные коробки закупоривают входы и бойницы. Грузовики заметались, вместе с букашками человеческих фигур, но вскоре сирена стихла.
— Смотри, смотри! — Хо вся дрожала от восторга. — Фантомная волна! Вон там! Вон она идет!
— Да,
