Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
К утру, когда лучи поднявшегося солнца заливают шатер, рука Войны в очередной раз приближается к моему клитору. Я протестующе мычу. Чувство такое, что из меня выжали все оргазмы до последней капли. Однако, несмотря на это, я неожиданно для себя тянусь за его ладонью. И кто бы мог подумать, что во мне есть силы для нового раунда?
– Не могу удержаться, чтобы не прикасаться к тебе, – признается Война и кладет ладонь мне на грудь. Вопреки здравому смыслу я выгибаюсь навстречу.
– Какая чуткая, – шепчет он.
Все эти прикосновения, когда мы прижимались друг к другу, почти полностью меня исцелили. И мое тело, мои кожа и кости благодарны Войне за это.
Он перекатывается, чтобы оказаться сверху. Я двигаюсь ему навстречу, и мой Всадник входит в меня в тысячный раз за последние двадцать четыре часа.
Намного позже я буквально за уши заставляю себя выбраться из постели – к большому разочарованию Войны – и пытаюсь привести себя в порядок. Пока меня снова не затащили на ложе любви, поспешно одеваюсь и выскальзываю из шатра.
А выйдя, с трудом подавляю крик.
Шатер Войны окружен живыми мертвецами.
Они стоят вокруг шатра с оружием наготове. Многие слегка покачиваются, полуразложившиеся лица расслаблены. И, хотя их взгляд расфокусирован и при звуке моих шагов ни один не поворачивает головы, все же очевидно, что у них есть сознание.
А, так вот откуда запах. Зажимаю нос пальцами. Здесь зловоние намного хуже, а то, что день жаркий, ситуацию не улучшает.
Минутой позже выходит Война и встает рядом со мной, на его губах довольная улыбка. Достаточно на него взглянуть, чтобы весь лагерь узнал, что вчера вечером у Всадника был секс.
Потрясающе.
– Что это? – спрашиваю я, кивая в сторону зомби.
– Они здесь, чтобы защищать тебя, – улыбка исчезает с его лица. – Кажется, я не могу доверять даже своим людям, чтобы обеспечить твою безопасность.
Оторвав взгляд от мертвецов и осмотревшись, я действительно замечаю, наконец, что всадников Фобоса, раньше стоявших здесь в карауле, больше не видно. Вместо них – вооруженные зомби, на поясах у них мечи в ножнах.
– Да ну, можно было обойтись без этого, – заявляю я, затыкая нос.
Фу, я чувствую эту вонь даже во рту.
– Напротив, жена, теперь это важнее, чем когда-либо. – Война еще не договорил, а мертвецы уже отступают, давая мне возможность вздохнуть. – Я ведь уже предупреждал: я не намерен тебя потерять.
Всадник обхватывает мое лицо ладонями, пристально глядя мне в глаза.
– Смерть всегда разлучает людей. Я не позволю, чтобы это случилось и с нами.
Вот сейчас я ясно вижу его возраст – по взгляду. Тысячи и тысячи лет войны. Бесчисленное множество жизней и такое же множество смертей. В такие моменты я вспоминаю, что он никогда не родился и никогда не умрет.
Догадываюсь, чувствую, что все столетия сражений измотали Войну. Где-то в глубине под его жестокостью теплится искра чего-то другого: мира, привязанности, любви. Я вижу тоску в его глазах.
И тогда я совершаю ошибку, которую не должна была допустить. Я начинаю забывать, что Война – это злая сила, собирающаяся уничтожить мир. Я начинаю видеть в нем человека, который заслуживает заботы.
Человека, о котором я действительно забочусь.
Следующая неделя – сплошные ласки и секс. Война затягивает наше пребывание в лагере лишь ради того, чтобы поваляться в постели еще несколько дней. Теперь он даже не упоминает о том, чтобы поднимать мертвых – не считая моей стражи из нежити.
И я очень ошибалась, когда думала, что этот короткий, наполненный сексом всплеск отношений закончится сразу, как только мы свернем лагерь. В дороге Война несколько раз останавливается, чтобы уединиться со мной, а ночи наших путешествий в основном посвящены не сну.
Даже когда мы разбиваем лагерь в следующем поселении, этот марафон не заканчивается. Всадник кажется все более ненасытным. Он занимается сексом так, будто сражается. Жесткий, целеустремленный и полный необузданной мужской энергии. Он берет меня, как будто это единственное, ради чего он был создан, будто каждый наш любовный акт – последний. Как будто он тянется к чему-то, пытается ухватить, понять, а оно постоянно ускользает.
Я была права в первый раз, когда почувствовала его в себе: он меня погубил. Потому что это безумие не одностороннее. Будь так, я бы наслаждалась сознанием, что в любой момент просто могу уйти и все будет в порядке. Но я вовсе не уверена, что смогу. По крайней мере, не сейчас. Поэтому теперь мне приходится мучиться от сознания, что я без ума от жестокого убийцы, совершающего зверства.
Оставаясь во мне, он крепко прижимает меня к себе и не отпускает. Снаружи поднимается египетское солнце, окрашивая кремовые стены шатра в розовый оттенок. Все вокруг в расплывчатом, теплом сиянии.
– Через два дня, когда начнется битва, ты останешься здесь, – мягко говорит Война, круговыми движениями растирая мне спину. – Моя нежить будет охранять тебя, пока я не вернусь.
У меня каменеют мышцы. Я чуть не забыла о предстоящем набеге. После Порт-Саида мы двинулись в глубь страны и через дельту Нила направились в сторону города Эль-Мансура. Здесь, в нескольких километрах от городских стен, мы и встали лагерем.
Природа тут пышнее, чем раньше, но ветхость и запущенность поселений, мимо которых мы проезжали, портит эту красоту. Многие улицы до сих пор запружены машинами, повсюду свалки старых компьютеров и бытовой техники, вдоль дороги тянутся обугленные остовы зданий, а то немногое, что было создано и построено современными египтянами – газовые фонари и конюшни, – уже разграблено мародерами. Глядя на то, что нас окружает, я прихожу к выводу, что люди здесь страдали задолго до того, как нагрянул Война. Им не вынести новых мучений и боли.
– Эль-Мансура должна пасть, и я буду там, – произносит Война, увидев мое лицо.
Чувствую, как сердце обрывается и падает. Война отложил все свои дела на неделю, а я имела глупость надеяться, что он отложит их на более долгий срок – гораздо более долгий.
– Ты же можешь этого не делать, – шепчу я. – Можешь остановиться.
Он притягивает меня к себе и крадет поцелуй, прежде чем я успеваю его оттолкнуть.
– Ради тебя почти могу.
Почти.
Прошлая неделя заморочила меня, исказила реальность, но теперь это закончилось. Я знала, что ничего не изменится, но не ожидала, что мне будет так не по себе.
Смелее, Мириам.
Если я хочу, чтобы мир изменился, нужно действовать.
– Хочу спросить кое о чем, – осторожно говорю я. – Если ты можешь судить сердца людей, можешь ли ты видеть, замышляют ли они злое?
Каковы пределы твоих возможностей, дорогой Всадник?
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
