Нехорошее предчувствие усилилось, стоило ему понять, что ее смартфон разбился не просто так. Позади послышались шорохи, и это точно были уже не крысы. Резко обернувшись, Крис встретился взглядом с тем, кого отчаянно не хотел бы видеть.
– Как хорошо, что Ромео оказался так туп, что сам пришел сюда, – его ядовитый голос выражал пугающую удовлетворенность.
– Где она? – Крис очень постарался, чтобы его вопрос звучал твёрдо. Но страх за Эвелин просочился наружу, заставляя голос дрогнуть.
Стоящий напротив вампир противно оскалился, наслаждаясь ситуацией.
– Пойдём, дружище, – он шагнул обратно в тень, исчезая во тьме, будто обернувшись мантией-невидимкой. Лишь два ярко-красных огонька вспыхнули, разгораясь всё ярче. Голос превратился в тихий шелест, разносимый ветром вместе с осенними листьями. – Я тебя провожу. Мне как раз нужна страховка… А то твоя подружка оказалась полна неприятных сюрпризов.
А через долю секунды мир вокруг Кристиана Стивенсона померк.
***
Чувство голода стало первым, что я ощутила. Желудок болезненно сжался, а во рту будто была горсть сухого песка. Потом подступила жажда. Сколько времени прошло? Не знаю.
Когда я открыла глаза, то решила, будто это мне снится или что веки так и не разлепились, потому что вокруг была сплошная тьма – хоть глаз выколи. Пахло сыростью и плесенью, а пальцы ощутили холод твердой каменной плиты. Всё тело ныло, будто я провела как минимум сутки за тяжелым физическим трудом. Я зажмурилась в надежде открыть глаза и увидеть что-то определенное, а не темное пятно неизвестности. Но ничего не изменилось.
Потом подкатило отчаяние. Я плакала, уткнувшись лицом в коленки. Боль предательства резала сердце ножом, а пугающее будущее заставило взвыть от бессилия. Как это изменить? Картинки из детства проносились перед глазами, такие яркие, будто насмешки над грядущей смертью.
Прошло несколько часов, и я уже готова была выцарапать себе глаза. Зачем так поступать? Если хотят убить, то почему медлят? Или я должна сама загнуться от голода или жажды?
Я что-то кричала в темноту, проклиная Нейта и Марка, а заодно и Лидию, навсегда отравившую мою веру в семью. Когда кислорода продолжать не хватило, забылась каким-то быстрым полуобморочным сном.
Пробудилась резко, услышав неясный звук. Потом до ушей донеслись быстрые шаги, звон металла, скрежет ржавых петель, и в мою темницу проник ослепляющий свет.
Когда глаза к нему привыкли, я увидела высокий силуэт, держащий в правой руке большой электрический светильник-фонарь, напоминающий прожектор. Столб яркого белого света коснулся лица, отчего я резко зажмурилась и постаралась прикрыть глаза ладонями.
– Хреново выглядишь, – я услышала сухой голос Марка.
Я слабо покрутила головой, озирая пространство вокруг себя. Теперь, когда поблизости имелся источник света, мне открылась тайна места, в котором я оказалась. Обычный подвал с единственной дверью и голыми земляными стенами. Пол был залит бетоном, который от сырости и времени уже начал крошиться. А по углам его вовсю разъедала черная плесень.
– Где я?
Марк поставил на пол фонарь так, чтобы столб света был направлен в потолок. И, не вставая, протянул мне бутылку воды и пару протеиновых батончиков. Но я не спешила принимать дары, хоть желудок и взвыл волком при виде еды.
Вампир лишь тяжело вздохнул и поставил нехитрую снедь на пол. Потом снял с плеча коричневый махровый плед и кинул его мне на колени.
– В доме, где мы живем уже пару месяцев. А это, – он окинул взглядом помещение, – должно было стать хранилищем для вина у прежних владельцев. Да, видно, они закодировались. Сейчас это – твоя тюрьма.
– Как долго?
Он хмуро взглянул на меня из-под своих густых русых бровей, и мне показалось, что по его глазам скользнула тень эмоций. Только каких, я не смогла разобрать. Да и какая разница! Уже то, что он способен хоть на какие-то эмоции, повергло меня в шок.
– Недолго, – хмуро ответил он и встал, намереваясь уйти.
Как мило. Мне только что сообщили, что мои часы на исходе. Почему же я чувствую странное облегчение? Или часы напролет в этом темном подвале так отразились на моём жизнелюбии? На самом деле я устала, просто смертельно устала. Предательство Лидии окончательно отбило у меня всё желание продолжать борьбу. Главное, что Крис и Рози будут в безопасности, а остальное меня уже не сильно заботит.
– А это зачем? – я кивнула на воду и батончики. – Откармливаете на убой?
– У меня нет цели мучить тебя. Поешь.
– А Лидия?
– С ней всё в порядке.
– Я тебе не верю.
Марк снова нагнулся, угрожающе нахмурив брови. Волоски на моей коже зашевелились, будто от мороза. Интуиция вопила не злить его, но я ничего не могла с собой поделать – мне ведь нечего терять.
Но его голос прозвучал спокойно и даже почти успокаивающе.
– Зачем мне тебе лгать? С твоими близкими ничего не случится, можешь за них не беспокоиться.
– А я?.. Как…
– Ты уверена, что хочешь это знать? Лучше оставаться в неведении, поверь мне, – затем он проговорил, понизив голос до шепота: – Тебе не будет больно, я обещаю.
– Я боюсь не боли… – прошептала я себе под нос так, чтобы Марк не слышал. Но, похоже, он обладал легендарным вампирским слухом. На выходе он замедлился и обернулся, постоял так пару секунд и всё же покинул мою тюрьму, оставив фонарь, плед и еду.
Когда Марк вернулся, в руках он держал серый холщовый мешок. Я неловко встала, разминая затекшие от долгого сидения ноги. В голову прокралось отчаянное чувство нереальности происходящего. Будто я в кинотеатре и смотрю не самый хороший фильм, понимая, что конец у него будет еще хуже.
Марк беззвучно приблизился и накинул мне на голову пресловутый мешок. В нос ударил резкий запах пыли. Я дважды чихнула, а вампир лишь шикнул на меня, призывая к тишине. Постаралась через грубую ткань почесать нос, но меня одернули.
– Зачем это? – я имела в виду мешок.
– Так нужно. Не трогай руками.
– А ты мне их не свяжешь? – угрюмо спросила я.
– Зачем? – Марк будто насмехался, повторив мой вопрос. Или мне показалось, или он ухмыльнулся?
– Ну, Нейта я немного потрепала ловким взмахом руки. Хотя, если честно, я даже не помню, как это провернула.
Это была правда. Похоже, тогда это был неконтролируемый выброс адреналина, и, как повторить его, я не знала. Поэтому нечего и надеяться спасти себя этим способом. Слишком уж этот способ ненадёжный.
– Можешь назвать меня наивным, но я уповаю на твое благоразумие.
– Ты точно не наивный, – протянула я задумчиво. – Только я не могу понять, ты мне так доверяешь? Или просто понимаешь, что ваши аргументы чертовски убедительны?
