в лабиринте.
Внешнее пространство замерло, а внутреннее дребезжало, еле сдерживаясь от того, чтобы не распасться.
Георгий и Виктор сейчас стояли на входе в лабиринт, каждый со своей стороны.
Два шамана: черный и белый — одновременно сделали каждый по шагу и вошли в лабиринт. За Георгием шел медведь, занимая собой все пространство узкого коридора, за Виктором полз морж, перебирая своими ластами. Эти двое бросили вызов друг другу. Каждый из них понимал, что началось главное испытание в их жизни.
Сложная система коридоров, комнат и переходов была такой запутанной, что без проводника практически невозможно было найти выход оттуда. Можно было туда не входить, но тогда это было бы признанием своего поражения.
Лабиринт был зеркальным. Георгий и Виктор видели свои многочисленные отражения и отражения отражений, и уже непонятно было, кто из каких Георгиев и Викторов проходят это испытание.
Они шли дальше. Свет погас. Воцарился абсолютный мрак, но иногда загорался свет, и шаманы в зеркалах видели не свои отражения, а других людей, в жизни которых они приняли участие.
Георгий положил руку на правую стену от входа в лабиринт. Шел и водил ею вдоль стены в качестве ориентира. Он двигался вперед, прочь от выхода, пока не наткнулся на тупик. И тут он увидел перед собой тех людей, которых он использовал для изготовления самострелов. За свою жизнь он сделал уже несколько десятков самострелов, поэтому жертв набралось немало — его орудия не всегда били точно в цель. Он видел моменты смертей каждого из них в зеркале, как будто это был фильм, поставленный на перемотку. Автомобильные катастрофы, смерть от скоропостижной болезни, ссоры с поножовщиной — все это было дело рук Георгия.
Медведь зарычал, а Георгий отправился дальше.
Через стену от него двигался Виктор. Он прижался к левой стене и шел вдоль нее через перекрестки и вокруг тупиков. Загорелся свет. Он увидел тупик. Дальше хода не было. В зеркалах вокруг себя он видел месиво из зародышей человека на разных этапах развития. Нерожденные дети — результаты абортов, которые Виктор делал женщинам, решившимся не давать жизнь, зародившуюся внутри них.
Снаружи лабиринта пошел сильный ливень, его шум эхом раздавался в ушах, становясь невыносимым. Виктор инстинктивно закрыл уши руками и заорал, морж вторил ему.
Георгий понял, что пришел не туда, надо разворачиваться и искать другой выход. Чтобы не запутаться, он вытащил из кармана клубок с нитками, которые использовал для изготовления самострела. Ниток могло не хватить, он не знал, какого размера лабиринт, поэтому отрывал их маленькими кусочками и бросал на пол. Дошел до поворота. Рядом с одним из зеркал вспыхнул огонь, и Гергий увидел, как в зеркале показали мальчиков и девочек из бедных семей, которым он оплатил учебу в лучших вузах страны. Он учредил фонд для одаренных детей, и десятки ребят уже стали взрослыми. Зеркало разделилось на две части. С одной стороны оно показывало нынешнюю жизнь этих детей, которые уже выросли, стали учеными, спортсменами, инженерами, учителями, делая этот мир немного лучше. С другой стороны — то, что ждало бы этих детей, если бы они не пошли учиться: нищета, проституция, преступность. Эти выросшие уже люди смотрели на него, улыбались и говорили ему «спасибо».
Слева темный шаман увидел свет и завернул за угол, почувствовав, что выбрал нужное направление. Медведь одобрительно рыкнул.
Виктор тоже дошел до своего зеркала со знаком «+», где он увидел сотни детей, которые родились благодаря ему. Его всегда вызывали на самые сложные роды, на которые шаман непременно брал свой посох из органа моржа. И все получалось. Дело было, конечно, не только в посохе, но и в глубоком интуитивном ощущении, что и когда сделать, а также в сонастройке с духом Жизни.
Коридор наполнился зеленым светом, и Виктор свернул направо. Морж издал негромкий колокольный звон. У мужчины в кармане был красный мелок, которым он на доске дежурств отмечал отработанные дни. Он нарисовал крестик на полу лабиринта и пошел дальше.
В это время Георгий увидел в зеркале свою жену, мать Андрея, ее лицо было в синяках, за ней стояла Офелия с ножом в груди, за ними еще разные женщины, жизни которых испортил Георгий. Он буквально питался женщинами, они давали ему силы, поддерживали и возрождали его. У него не было раскаяния, это был его способ жить. Раздалась какофония женских голосов, среди которых он слышал некоторые фразы: «Ты убил меня», «Ты сделал меня тенью», «Я потеряла себя». Большая настенная лампа над зеркалом стала быстро мигать красным светом, зеркало со звоном треснуло, по нему пошла паутина осколков.
«Это тупик», — крутилось в голове Георгия. Он вернулся назад, чтобы найти другую комнату, через которую можно будет продолжать свой путь.
Виктор в небольшом расстоянии от Георгия вглядывался в зеркало, в котором сначала ничего не было, но потом появился немолодой уже человек в белом халате. Шаман узнал в нем бывшего главврача родильного отделения, которому Виктор помог сначала уйти из Центральной городской больницы, а потом из жизни. Он его не убивал, но при помощи своего дара поспособствовал тяжелому заболеванию, от которого мужчина быстро скончался. Виктора потом назначили главврачом. Но устранил он мужчину не потому, что хотел власти, а потому, что тот не только был коррупционером, но и принимал такие решения, которые довело родильное отделение почти до полного краха. Воровство процветало до такой степени, что иногда не находилось элементарных препаратов для рожениц. Виктор был уверен, что сделал тогда все правильно. Красный цвет продолжал мигать, бывший главврач в зеркале громко смеялся, разинув рот, а потом исчез, и на зеркале опять ничего не отражалось. Морж повизгивал.
Георгий стоял в комнате, куда привел его медведь, он просто пропихнул его туда своей мордой. В зеркале появился символ научно-исследовательского института, который был основан стараниями Георгия. Там работали люди, получали хорошую зарплату и делали полезное дело. «Gen??». Институт со стороны напоминал хорошо слаженный муравейник, работающий, как часы. Власть и сила черного шамана помогли в чистом поле выстроить не только это здание, но и современный парк, самый красивый и уютный в городе.
Морж привел Виктора к зеркалу, в котором белый шаман разглядел родильное отделение, где он работал. Это было лучшее родильное отделение в городе, с хорошо подобранным и добросовестным персоналом. В зеркале начали светиться графики: отношение младенческом смертности к выжившим деткам, лучшие показатели не только в городе, но и в целом по стране. Не раз в его родильное отделение приезжали журналисты, чтобы осветить такой феномен. И, конечно, он никогда не рассказывал им о
