плотником, то маляром, писал портреты на заказ, а на добытые деньги покупал одежду и еду для тех, кто в холмах. А еще мыло. И лекарства. И книги. В реке, что отделяла Северные холмы от города, я нашел брод, потому что единственный мостик через реку тогда еще охраняли, и ночами переносил им все самое необходимое. Мы отмыли детей, вылечили больных, Хранитель начал учить их читать, считать, охотиться и собирать травы. Вечерами мы сидели у костра и рассказывали друг другу сказки. Дети холмов знали их немало, а уж мы с Хранителем тем более. Там я и услышал впервые легенду о том, что жизнь человека – это всего лишь история, которую боги пишут в больших небесных книгах. Они соревнуются, у кого истории будут интереснее, и поэтому жизни многих людей так трудны и непредсказуемы.
– Кто рассказал вам ее? – перебила Мия.
– Как странно, что ты спросила… потому что… да, это был особенный случай. Мы сидели у костра, была теплая и звездная ночь, начало осени, время звездопадов, и вдруг из темноты вышла старая женщина в темном плаще. Я не помню ее лица, оно будто ускользает, нарочно прячется в тени, не дает себя разглядеть и запомнить. Она кивнула Хранителю, как будто они были давно знакомы, оглядела всех и спросила, можно ли ей посидеть с нами? Я помню, как мне стало не по себе, а многие дети так и вовсе расплакались, и их пришлось успокаивать. Но Хранитель разрешил ей остаться, сам налил ей чаю и просил угощаться шариками из дикого меда и цветов серебрянки. Чай она выпила, а к угощению не притронулась.
«В благодарность я расскажу вам историю, – сказала она. – Историю про то, что все мы – всего лишь часть чьей-то истории, истории, которую боги, развлекаясь, записывают в книгу. Так что все, что происходит с нами здесь, – это всего лишь слова в чьей-то книге».
Не помню, что было потом, и долго ли старуха пробыла в холмах, и куда потом делась… но ее история не давала мне покоя. Неужели вся моя жизнь, все мои беды, странствия, потери – это всего лишь чья-то выдумка? Я думал об этом не переставая.
Но что-то надо было решать с детьми в холмах. Ведь в любой момент власти Рионелы могли устроить облаву, да и невозможно же детям вечно оставаться в своих норах! И Хранитель отправил меня к братству, с которым мы почти потеряли связь, чтобы они придумали, как вывести этих несчастных туда, где они будут в безопасности. В Империи идет война, а значит, нам нужен проводник в другой мир, и я должен его найти. На это у меня ушло почти восемь лет. И самое смешное, что она все время была рядом! Художница Ола, что жила в Рионеле после смерти своих родителей, Хранительница карт, проводник по мирам! Но узнал я ее только после долгих скитаний по всей Империи. И нужно было еще как-то войти к ней в доверие, прежде чем посвятить в нашу тайну.
Малыши холмов под присмотром Хранителя превратились в крепких и сильных ребят, умеющих и добыть себе пропитание, и найти дорогу по звездам. Они научились делать ткань и шить одежду из полыни, что росла там повсюду, плести сандалии из ее стеблей, лечить разные хвори ею же. Хранитель дал им так много! Он спас их. Он гордился каждым из них. И он тосковал по своей семье. Он попросил меня поселиться у сестры своей жены, присматривать за дочерью, которую отправили жить в Рионелу непонятно почему.
Так я познакомился с Элоис. Сначала она на дух меня не переносила, она была нескладной и очень дерзкой, такой… своенравной. Такой она и осталась, наверное. Потом мы подружились. Мы подолгу разговаривали, я учил ее рисовать и рисовал ее портрет. Мне нужно было как-то подготовить ее к тому, что она должна уйти со мной, уйти совсем. Но я не должен был рассказывать ей об отце. Так он велел, а я как дурак послушался… Я вообще был какой-то… делал все, что мне говорили, и… Всю жизнь я выполнял чужие поручения, спасал чужие жизни и чужую свободу, теряя свою… А все, чего мне хотелось, – это жить с твоей бабушкой в маленьком домике в горах и растить своих детей.
– Да, – сказала Мия. – Ей тоже очень этого хотелось. По крайней мере, тогда.
– Тогда… – Гаррэт потер лоб.
Мия заметила, что пальцы у него узловатые, крепкие, сильные. Дед продолжал:
– Все это время я был в таком странном состоянии, будто мой мир пошел трещинами и вот-вот лопнет. И к тому же я нигде не мог найти Олу, хотя точно знал, что она не покидала Рионелу. В общем, ничего удивительного, что я попался. Меня выследили: видели, как я хожу в холмы, ношу туда еду и одежду… Так я угодил в тюрьму. Там я снова увидел Элоис. И понял, что все эти годы я скучал по этой нескладной девочке. Что я любил ее. Когда мы уплыли из Рионелы, я думал, что счастливее меня нет человека. Я избежал тюрьмы и, скорее всего, казни, я выполнил дьявольски сложное поручение человека, когда-то спасшего мне жизнь, и рядом со мной была самая прекрасная девушка на свете. Но одна мысль не давала мне покоя: что, если моя жизнь – это всего лишь история, всего лишь слова, записанные в книге? И где эта книга? И тот, кто ее написал? И можно ли прочитать ее сейчас? Конечно, все это просто сказка, рассказанная у костра какой-то старухой, но я видел, какими серьезными были глаза Дьенто, когда она говорила, а я привык во всем доверять ему. Я старался выпытать у него, верит ли он этой истории, но ничего не добился. Сейчас мне кажется… то есть бывают такие дни, когда мне кажется, будто я все это выдумал сам, что не было никакой старухи у нашего костра…
– Была, – прошептала Мия, но Гаррэт ее не услышал.
В дверь постучали. Гаррэт недовольно поморщился и крикнул:
– Войдите!
Вошла Саша, вздохнула, увидев Мию.
– Вот ты где… доброе утро. Мия, тебя хочет видеть Алехин. Это директор Школы. Простите, господин Этьен, я ее заберу ненадолго.
Гаррэт не ответил, и Мия с удивлением поняла, что он недоволен приходом Саши. Точнее, тем, что она забирает Мию. Может, ему надо выговориться? Рассказать все до конца?
– Я вернусь, – сказала она тихо и дотронулась до его плеча.
Они вышли в коридор, который в этот раз притворялся зимним садом, где росли разные цитрусовые.
– Как ты
