Теперь, когда Грифон сказал об этом, кажется очевидным, что он взял на себя десятки людей Сопротивления и справился с ними в одиночку. Способности одаренных обычно не безграничны.
Даже одаренных высшего уровня.
Раздается еще один крик, затем одна из машин поднимается и бросается на щит, отскакивая от него без повреждений, но тут у Самуала начинает идти кровь из носа, и мы все понимаем, что тянем время.
Пришло время для Аве Марии… без нее мы здесь погибнем. Я поднимаюсь на ноги и шагаю к щиту.
— Встань позади нас, Олеандр, — рычит Грифон, но я качаю головой. Исцеляющий свет нам здесь не поможет. Команда ТакТим проверяет свое оружие, оценивая, сколько у них осталось боеприпасов, но мы не в лучшем положении.
— Нет смысла умирать здесь, Яд. Ты будешь винить только себя. Дар или нет, но здесь по крайней мере сотня человек, — выплевывает Нокс, все еще намереваясь ненавидеть меня.
Гейб тоже пытается встать, покачиваясь на ногах, а Сейдж выглядит такой бледной, когда помогает ему удержаться на ногах. Бледной, но готовой, как будто она уже смирилась с тем, какой конец нас здесь всех ждет.
Я делаю глубокий вдох. Эти двое что-то значат для меня, их стоит защищать, чего бы это ни стоило. Грифон… Я не могу позволить ему умереть, там что-то есть. Потенциал для чего-то, возможно.
Упрямая, бычья гордость означает, что я не могу оставить Нокса здесь умирать, хотя бы потому, что хочу доказать, что он не прав.
Я откидываю плечи назад и выпускаю свою силу, мягко и осторожно, ее усики расходятся, как сеть, забрасываемая в океан. Она касается каждого из Сопротивления, и все они не знают о моем прикосновении.
Однако все трое моих Связных здесь чувствуют это, от них не скроешь, и они знают, что я делаю. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть Ноксу в глаза, бросая вызов и демонстрируя, насколько сильно он недооценил меня, свою Связную, того, кого он должен обожать и защищать.
Затем, внезапно, я вызываю в них ужасы и кошмары. Девяносто два мужчины и женщины корчатся в агонии в мгновение ока.
А я тем временем не чувствую ничего.
Глаза Нокса вспыхивают, но он не отводит от меня взгляда, а продолжает смотреть. Остальные вокруг нас не столь сдержанны.
— Ни хрена себе.
— Это она сделала? Я думал, она не Одаренная?
— Как, блядь, она смогла уничтожить столько сразу?
— Монстр.
Грифон немедленно встает передо мной, загораживая от взгляда всей своей команды и других спасенных. Гейб хватает меня за руку и прижимает к себе, словно опасаясь, что на меня вот-вот нападут наши собственные люди. Мне приходится прервать свой поединок взглядов с Ноксом, но я думаю, что доказала свою точку зрения.
Я отстраняюсь от Гейба, мой дар все еще слишком взволнован тем, что его выпустили поиграть, и я не могу позволить ему прикасаться ко мне прямо сейчас. Он хмурится, но потом переводит взгляд на мои пальцы и ахает, когда видит их мелкую дрожь.
Наконец он делает шаг назад, немного спотыкаясь, и его ловит Нокс, оба они в этот момент выглядят как ходячие мертвецы.
Нокс, не обращая внимания на стоны боли Гейба, огрызаясь: — Не думай, что мы забыли о твоих идиотских решениях, Ардерн. О чем ты, блядь, думал? Ты был бы полезнее для нас, если бы остался и держал Бэссинджера в наморднике. Чертовски тупой поступок.
Мой дар вырывается из меня.
Я не могу остановить или сдержать его, его волна поражает всех вокруг нас, и вся группа разбегается от меня, оставляя со мной только Грифона. Весь ТакТим уходит в укрытие, как будто они могут обогнать меня, но я даже не думаю ни о ком из них, все мои мысли направлены на то место, где Нокс держит руку Гейба и ругает его.
Мне это не нравится.
— Нокс… отпусти его, — говорит Грифон, отвлекая внимание от меня, пока все смотрят на то, что вывело меня из себя.
Очень медленно, словно стараясь не спугнуть меня, рука Нокса убирается с Гейба. Мое тело без раздумий движется к нему, словно невидимая сила сталкивает нас вместе, и я оказываюсь между двумя Связными.
Я понятия не имею, что я делаю, но мои узы, наконец, немного успокаиваются, когда я прижимаюсь спиной к груди Гейба.
— Они прибыли, самолет на месте.
Раздается радостный вопль, и тактическая группа оправляется от моей маленькой истерики, двигаясь вокруг нас, чтобы подготовиться к вылету. Я стою там с Гейбом и наблюдаю за снижением самолета, не говоря ни слова. Когда наш путь отхода опускается на взлетную полосу, приземляясь идеально, с ревом тормозов и реверсом двигателя, мы оба выдыхаем, как будто мы задерживали дыхание в течение нескольких часов, а то и дней.
— Как, черт возьми, мы расскажем об этом Норту? Я даже не знаю, как это назвать, — бормочет Грифон Ноксу, его глаза перебегают через плечо на меня, и я делаю глубокий вдох.
Я не могу сказать ему ни слова, потому что он всегда видит мою ложь насквозь, а как я могу объяснить ему эту ситуацию? Как сказать ему, что кошмары – это ужасно, но это наименьшая из наших проблем?
Если бы только они были худшим из того, что я могу сделать.
