наводя сон. Тем временем блюдечко всё ещё ничего не показало. Может, как компьютер, зависло? Но я не решалась остановить яблочко. Перед уходом Еремеевна попробовала мне показать, как использовать волшебную вещицу для дальнего поиска. Даже заклинание записала на бумажке. Так вот — фиг вам, индейская национальная изба! Ничего у меня не вышло. Бабка удивилась, этой игрушкой любой пользоваться может, а на мне колдовство словно исчезает. Я из этого блюдца могу разве только чаю попить, да ерунду всякую посмотреть, а вот поиск на этом «яблоковизоре» сама не запущу.
У Мирлиса тоже ничего не получилось, хоть он и ученик колдуна — кошачьими лапами не очень-то яблоки покрутишь, это не клубок по полу гонять. То-то у нас с ним ничего не получалось, разве только на природу посмотреть! Видимо, и в тарелочки защиту от дураков встраивают. Вот и пришлось сидеть и терпеливо ждать, что блюдце нам само показать изволит…
Мои размышления прервал Мирлис, впившись когтями в руку.
— Смотри, смотри!
Сон сняло как рукой. На осветившемся, наконец, донышке, увидела спящего красавца. Ой, мамочка родная! Я уж думала — Павел образчик мужской стати! Куда там! Этот мог запросто покончить с любыми конкурсами типа Мистер Вселенная. Да его в моем мире вообще надо было бы держать в бронированной комнате, на глубине триста метров, да ещё, желательно, и ключ от этой комнаты в Марианской впадине утопить, иначе женщины его крали бы друг у друга. Сама бы не удержалась — если бы со мной был такой мужчина, носила бы при себе пистолет, и отстреливала любую юбку, на которую он бросил бы хоть мимолетный взгляд. Да-а, с Василисой они великолепная пара!
И тут блюдечко потемнело пару раз мигнув, я вышла из ступора. Чёрт! Не рассмотрела где он, засмотрелась.
Мирлис понимающе хихикнул:
— Не переживай. Он на человеческих женщин всегда такое впечатление производит. Ничего, потом привыкнешь, я всё сам рассмотрел.
Покраснела, как свекла. Уши, наверное, светились фонарями. Теперь стало ясно, почему Еремеевна настояла, чтобы кто-то из оборотней остался искать Финиста. Но, подумать только…
— Мирлис, слушай, — я помялась, но не сдержав любопытства, продолжила, — а что оборотни они все такие?
— Какие такие?
— Ну вот Павел, Финист… Да не придуривайся, всё ты понял, — возмутилась я.
Еще бы не возмутиться! Этот нахаленок притворился непонимающим. Отомстил за все мои насмешки!
— Не злись! — шарахнулся от карающей десницы хохочущий Мирлис. — Да нет, не все. Они обычные, ну может немного привлекательней, чем вы, люди. А Финист… Он ведь правящего рода, а в их жилах течёт кровь многих рас. Они жён себе, не стесняясь, и из эльфов берут, и из других народов. Бабка Финиста, например, дриада, а мать — полуэльф.
— Но эльфы ведь живут долго?
— Так и оборотни правящего рода даже среди своего народа — долгожители. Они только правят обычно не слишком долго, это ведь не просто. А потом живут себе потихонечку, несут охрану. В войнах, если такие случаются, лучших бойцов не найти.
— Не представляю — отказаться от власти! Это какую силу воли надо иметь! А наследники не дерутся из-за трона?
— Обычно не с кем драться, — загрустил Мирлис. — Ты что думаешь — почему с Финистом так носятся? На ноги все подняты, кроме детей и стариков. Нелюди и так детей много не могут иметь. А в правящем роду — два ребёнка редкий случай.
За дверями послышались шаги. В комнату ввалились нагруженный покупками Павел и Еремеевна.
Старушка, заметив по моему лицу, что что-то произошло, кинулась к столу.
— Нашёлся?
— Видели, — ответил быстро Мирлис. — Видели, да только где, не поняли.
Павел сгрузил корзину в угол, Еремеевна сама потом разберёт, и подошёл к нам. Бросив на меня взгляд, понимающе улыбнулся, чем заставил опять заполыхать щёки, и обернулся к Мирлису.
— Вспоминай…
Бабка быстро прикоснулась к нему рукой и тоже замерла. И вдруг разразилась нецензурной бранью. Ничего себе! Такого даже я не ожидала!
— Ах ты, карга старая…, я ж тебя…
Мы трое вытаращились на свирепо орущую бабку. Тишина её отрезвила, переведя дух, Еремеевна остановилась.
— И не смотрите на меня так! Он у сестрицы моей — Яги!
Павел присвистнул, Мирлис прикрыл глаза, а я недоуменно переводила взгляд на собеседников — шум-то из-за чего? Особенно если учесть, что эта самая Яга… Яга?! Мне стало дурно. Эта бабуленция может принять бедняжку Финиста и как дорогого гостя, и как барашка для шашлычка, а мы не смогли и посмотреть на него как следует!
— Так, девонька, — прервала мои размышления Еремеевна, — я к царевне, а ты подбери себе из принесённых вещей, что там тебе в дорогу надобно. Оборотни помогут…
Посмотрела вслед старушке, уже выбежавшей из дома, и резво семенившей по пыльной, раскалённой последним летним солнышком, улице. Перевела взгляд на Павла и Мирлиса. Те озабоченно смотрели за окно.
— Эй, — оторвала их от разглядывания опустевшей улицы, — давайте собираться. Похоже, в поход выступаем немедленно.
— Да нет, Василиса из царского терема иначе как ночью и не выберется. Там слуг видимо-невидимо, и хоть каждый своим делом занят, а уж царевну любой заметит. — Павел оторвался от вида за окном. — Ты тут с Мирлисом посмотри что да как, зная твой мир, я тебе и одежду подобрал, не стесняйся, бери всё, что нужно, а если чего недостанет — оборотни потом принесут… А я скоро вернусь.
— Эй, ты куда это? — подхватилась я…
Ага, сейчас! Оборотня уже и след простыл, только раздался в отдалении собачий тявк, робкий какой-то… Как ему удается так появляться и исчезать?
Мирлис, опрокинув стоявшую у печки корзину, отвлёк от размышлений. На пол вывалились тряпки, выкатилось нечто завернутое в тряпицу, что-то звякнуло о выскобленные доски пола. Я подошла ближе.
Приятель пытался разобраться, но не преуспел. Пришлось разбирать получившуюся кучу самой.
Вытащила штаны и куртку из плотной ткани. Как на меня сшиты!
— Отложи пока, — посоветовал Мирлис.
Понимающе кивнула и отнесла вещи на лавку.
В тряпицу оказалась завернута очень странная вещь — круглая доска, на которой острым ножом процарапали бороздки, сливавшиеся в узор, залитый ярко-красной краской. Недоумённо посмотрела на Мирлиса.
— Гадальная доска, — снисходительно пояснил он. — Положи на колени, закрой глаза. Теперь веди пальцем по канавкам. Открой глаза.
Сделала, открыла. На доске отдельные канавки стали из красных зелёными. Мирлис довольно хмыкнул.
— Зелёный цвет к добру. Читай.
— Что читать?
— То, что написано.
Присмотрелась. Действительно, завитки узора образовывали нечто вроде зелёных букв, местами с трудом, но всё же различимыми. Повертела доску так и этак, примериваясь.
«Волков бояться в
