И вот, во время просмотра очередного эпизода, выяснилось, что Рэйчел беременна. В самой ситуации не было ничего забавного, зато реакция Росса и Джо на известие о том, что презервативы дают гарантию от нежелательных последствий лишь в 97 процентах случаев, была незабываема. Поначалу я даже подумала, что это всего лишь сценарный ход, потому что одна из тех “истин”, о которых знал едва ли не каждый школьник: не хочешь детей — используй резинку. А потом мои мысли сами обратились к моему не самому богатому сексуальному опыту, случившемуся в памятную ночь с Орловым. Презерватив я помнила точно, а вот месячных в последующие месяцы — нет.
На осознание случившегося мне понадобилось ещё несколько недель, проведённых в томительном ожидании, что организм вот-вот обязательно войдёт в норму. Телевизор я больше не смотрела. Да какой там телевизор, я в тот период нормально ни есть, ни пить, ни спать не могла. Даже про учёбу забыла, лихорадочно высчитывая в толстой тетради вероятность того самого.
К моменту выхода с каникул я смирилась с неизбежным и отправилась в… библиотеку. С интернетом в те времена было пока ещё напряжно, да и не было в нём столько информации, сколько требовалось моему испуганному разуму. За неделю отирания в городском храме знаний и беспрерывного изучения книг про беременность и всё то, что ей предшествует, я просветилась настолько, что вполне могла бы дать фору любому студенту-медику на экзамене по акушерству и гинекологии.
И уже только после того как убедилась, что да, стопроцентной гарантии не даёт ни один метод контрацепции (могла бы догадаться и сама, что в природе ничего не бывает в абсолюте), я поплелась в женскую консультацию. Вердикт был великолепен: я не просто была беременна — уже вовсю шёл второй триместр (впрочем, это-то как раз было очевидно, ибо момент Икс запомнился едва ли не поминутно) и ни о каком аборте не могло быть и речи. Да я и не собиралась, уже зная наперёд, что буду рожать наперекор всему.
К слову, первичный шок, который был сродни панике, после похода к гинекологу сменился холодной решимостью. Рожу. Воспитаю. А как может быть иначе? Сама же напросилась.
Тем же вечером, когда мы собрались всей семьёй за кухонным столом ужинать, где-то между поеданием оливье и подачей борща, торжественно объявила:
— Я беременна.
Челюсти отвисли у обоих родителей: мама схватилась за сердце, папа же просто впал в молчаливое оцепенение, одна лишь бабушка Тася весело хохотнула и, похлопав меня по плечу, довольно заметила:
— Давно пора.
— Какой пора?! — нервно икнула мама. — Ей же только восемнадцать.
— Подумаешь, — не сдавалась вековая тётушка. — Раньше и в четырнадцать рожали.
— Не надо в четырнадцать, — побелела Инесса Робертовна, как если бы я действительно могла отмотать время назад, решив сделать её бабушкой будучи девятиклассницей.
— Вечно ты, Инка, всё усложняешь, — продолжала бабуля. — Это же круг жизни. Мне вот давно помирать пора, должен же кто-то на замену прийти.
Мама таки схватилась за голову, бросив на отца умоляющий взгляд.
Я уже была готова к вопросам типа: “кто, как и почему”, но папа меня удивил, ровным тоном спросив:
— Ты уверена?
Вместо ответа я без лишних сомнений кивнула головой, ставя всех перед фактом.
На этом вопрос был закрыт. Нет, прочих допросов избежать мне так и не удалось, больше всех, как и положено, старалась мама, но я упорно стояла на своём, твёрдо заверив всех, что мой “роман” дело прошлого, и с его последствиями разбираться только мне.
А вообще, было нелегко начать воспринимать ребёнка внутри себя как новую маленькую жизнь, а не как некое явление, протекающее в моём организме. Даже когда Женя начала совершать первые едва ощутимые движения в моём животе, я будто смотрела на себя со стороны, с научным интересом относясь ко всему происходящему. Мне нравилось понимать, что всё движется в соответствии с графиком, обнаруживая закономерности, прописанные в книгах.
Однажды я отважилась позвонить домой Орловым. Мы уехали из города прежде, чем я успела прочесть первое письмо от Лёшки. Хотя кто знает, было ли оно на самом деле, впрочем он обещал. И мне хотелось верить.
Трубку взяла Катя.
Обрадовавшись знакомому голосу, с непривычной для себя болтливостью накинулась на неё с расспросами. Лёшина сестра отвечала по-особому сухо и холодно. Даже абсолютно не эмпатичную меня задело.
— Кать, — разом свернула я всю свою болтовню, перейдя к главному, — а у тебя есть адрес Лёшиной части?
— Зачем? — будто бы с издёвкой поинтересовалась бывшая приятельница.
Я немного зависла, ища нужный ответ. Ну не вываливать же на неё истинные причины: что-то мне подсказывало, что и без того колючая со мной Катя оценила бы мои известия.
— Ну как… написать ему хочу.
— Написать, — фыркнула Орлова-младшая. — Тебе разве не достаточно того, что случилось?
Внутри меня всё трусливо сжалось.
— С Лёшей что-то случилось?!
— Ещё спрашиваешь, — продолжала она морозиться. — Его ведь из-за тебя из университета выгнали. Нам Рита сказала! Он же ради тебя подрался. И в армию тоже поэтому ушёл!
— М-м-м-м, — не зная, что сказать, протянула, догадываясь, что, должно быть, Лёхиного адреса мне не видать.
— Ты ему жизнь сломала! — эмоционально заявила Катя и бросила трубку.
Я какое-то время сидела на месте, сжимая в руках телефон.
И ведь не то чтобы она была неправа…
Трубку всё же вернула на место, после чего накрыла ладонью свой уже наметившийся живот, впервые задумавшись о том, а нужны ли Орлову вообще мои новости. Со всех сторон выходило, что не очень, ему и без меня… нас… хватало сейчас трудностей и проблем. Винить Алексея в этом я не могла. Да и себя, если честно, тоже. Просто… так получилось. Заключение было так себе, но это было единственное объяснение, которое не нарушило моего равновесия.
***
Жизнь как-то очень быстро вошла в ритм. На самом деле новость о моём положении не сильно изменила наш быт, по крайней мере до поры до времени. Я продолжала учиться, отдавая этому делу все свои силы и время, лишь иногда сдавая необходимые анализы и появляясь в женской консультации на плановый осмотр.
Новость о том, что у меня будет девочка, я восприняла с удивлением. И вовсе не потому, что я хотела мальчика. Но до того момента я ждала ребёнка как нечто абстрактное. И тут бац — и девочка. Напугалась порядком, ибо что я знала о воспитании девочек? Про потребности мальчиков я хоть догадывалась, имея изрядный опыт в организации Орлова. А тут, блин, девочка.
На оптимистичное замечание врача: “Воспитаешь по своему подобию”, отнеслась крайне скептично. Ну не было у меня гарантии, что этот мир переживёт вторую меня (в отличие от всех всех остальных, я как никто знала, на что способна моя неугомонная личность).
