Белая ткань заняла прежнее место. Тряпка со склянкой были возвращены на стол, а песчинки в часах продолжили перескакивать из одной чаши в другую, отмеряя новый отрезок времени.
Гай по-прежнему не приходил в себя. Мелкие капельки пота выступили на его лбу, и Рики засуетилась, выискивая что-нибудь, чтобы их вытереть. Нашлась неиспользованная повязка, и девушка аккуратно, боясь неловким движением нарушить сон Стернса, промокнула его лицо, отводя слипшиеся пряди волос в сторону и невольно разглаживая морщинки на переносице.
Впервые его лицо было столько близко, что можно было разглядеть каждую ресничку, тоже влажную и слегка подрагивающую. От загорелой кожи и жёсткой щетины пахло гарью вперемешку с травами Дагорма, и запах был настолько резкий, что Рики опять повело.
В каюте становилось душно. Всё сильней хотелось пить, а ещё – глотнуть свежего воздуха, пусть и пропитанного солью и водорослями.
Не выдержав и дав себе обещание вернуться не позднее, чем сосчитает до ста, Рики осторожно отворила деревянную дверь и вышла на тускло освещаемую палубу.
Вокруг было тихо, и только море шумело за бортом.
Рики удивленно пожала плечами. Разве не полагается пара стражников возле капитанской каюты? Нет, не капитана, конечно, охранять, а милорда… Или все посчитали, что в этом мире уж нет силы, более страшной, чем та, с которой они столкнулись на острове, и что защитить наследника короля может только хрупкая деревенская девчушка – остальным не под силу? Так, наверно, и подумали. Но даже если так, то всё равно где все? Где советники милорда, где капитан, где команда, в конце концов?
Неподалеку закашляли. Кому-то было плохо, или кто-то просто подавился рыбной костью.
– Кто здесь? – набравшись храбрости, выкрикнула Рики.
– Я. – Сквозь сдавленный кашель Рики распознала голос брата.
Прищурившись, девушка вгляделась в темноту, но вряд ли смогла бы хоть что-то рассмотреть, если бы не бледная луна, высунувшаяся в этот момент из-за туч и осветившая палубу и паруса.
Дален стоял, на полкорпуса свесившись за борт. Отплевавшись, разогнулся и повернулся к сестре. Лицо его было бледным, как и небесный диск, губы скривились от неприятного привкуса во рту, глаза были красными, словно в них набросали мелкого песка.
– Я думала, ты внизу и давно спишь, – прошептала Рики, прижимаясь к брату и греясь в его объятиях... или грея его.
– Я тоже думал, ты видишь уже третий сон, – пробормотал Дален, не переставая кашлять.
– Там жарко и душно, и... эти пятна крови везде.
– Тут не лучше, – ответил брат, снова сплевывая кровью за борт.
– Так и не прошло?
Далее покачал головой.
– Вначале затихло – теперь опять.
– Тебя смотрел лекарь?
– Я сам себя исцелю быстрее, чем этот шарлатан в пенсне.
– Дален!
– Рики, из-за царапин не умирают, руки-ноги у меня целы, шея тоже не переломлена. Подумаешь, немного ноет в груди, и комок к горлу подкатывает. От того, что мы пережили и видели, даже бывалого вывернет наружу.
– Было б чем, – криво усмехнулась девушка.
– Ты ела?
– Только ломоть хлеба, когда нас подняли на борт. Потом меня позвали к милорду, и с тех пор...
Дален стиснул зубы.
– Стой тут, – распорядился он. – Я спущусь и принесу тебе всё, что осталось.
– Советник лорда Стернса обещал позаботиться о еде...
– Советник, – громкие титулы Далену были глубоко безразличны. – Этот советник сам слупил трёх омаров и сейчас сидит сытый и в тепле. О себе эти советники думают в первую очередь, а о нас вспоминают только, когда нужно выполнить за них чёрную работу.
– Дален! – возмутилась Рики, но брата несло.
– Мне интересно, вспомнят ли о нас, когда мы вернёмся в порт? О разбитой лодке, о мёртвом Рине... Или швырнут под ноги медяк и прикажут убирается?
– Прекрати! – Рики начинала закипать. – Милорд благороден, и близкие ему люди тоже. Я верю им. Ты бы видел, какое чудо старик сотворил в каюте!
– Чудо... – Дален задумался. – Знаешь, сестрёнка, я думал, я сотворил чудо там, на острове, когда попал в дракона. Но когда я увидел... его... на песке, то понял, что ничего не понимаю в чудесах. Так-то.
Рики молчала. Брат был прав: увиденное не укладывалось в голове. И сколь страшно не было бы от принятого Дагормом решения, старик всё же был прав: лишь разобравшись, следует выносить смертельный приговор. Только вот милорд будет злиться. Рики была уверена, что будет. И пусть злится, пусть кричит на всех подряд, даже на неё, хотя её мнение никому не было нужно, лишь бы пришёл в себя, и всё было хорошо.
– О чём думаешь? – Дален вклинился в девичьи мысли.
– О горячей картошке, – соврала Рики.
– Оставайся здесь, я принесу.
– Я с тобой.
– Тебе было велено сидеть рядом с милордом, так? Вот и делай, что велели. А я мигом.
Дален разомкнул сестринские объятия и скоро скрылся в темноте. Лишь спустя пару ударов сердца Рики услышала, как он загромыхал сапогами вниз по лестнице, ведущей на вторую палубу.
– И я мигом, – набравшись храбрости, вслух решила Рики.
Крадучись, девушка последовала к лестнице и тихонько спустилась вниз. Но не на вторую палубу и даже не на третью, а ниже. В трюм. Туда, где кроме мешков с мукой и бочек с порохом было кое-что ещё.
***
– Фух, уморился.
Грузный стражник опустил арбалет, поставил его рядом с бочкой, на которой сидел, вытянул руки вперёд, разминая, и встал. Сидевший на второй бочке юноша своё такое же оружие из рук не выпустил и даже не бросил в сторону напарника осуждающего взгляда, лишь медленно и сквозь зубы процедил:
– Нам было велено глаз с него не спускать.
– Так глаз же – не арбалета, – фыркнул грузный.
– Скоро смена придёт – тогда и отдохнёшь. А сейчас возьми хотя бы пику в руки и сиди, где сидел.
– Чего ты тут раскомандовался? – Бывалому стражнику тон молодого щегла пришёлся явно не по нраву.
– Если командир Нольвен узнает, что ты его приказа ослушался, несдобровать нам обоим. Я из-за твоего упрямства в темницу попасть не хочу.
–Тьфу, – сплюнул на пол грузный и разразился высококлассной бранью. – Я двадцать лет служу Стернсам. Ты бы видел, сколько глоток я перегрыз вот этими зубами и скольких задушил вот этими руками! Надо слона уложить – выйду с ним один на один и уделаю. Надо льва – и льва ногами забью. А тут… сторожу задохлика! Да ещё и с арбалетом в руках. Не много ли чести ему одному? Да вырвись этот червяк на волю, я его тут же скручу морским узлом, приверчу на якорь и отправлю на дно к акулам.
