— Подозреваю, что именно так все и обстоит. Но ведь и я не авторитет в том, что касается беременности. Она бросила на него хитрый взгляд:
— Надо же… неужели столь известный распутник… оправдывает мою глупость?
— И, тем не менее, это так. Обычно я стараюсь не оставлять после себя случайного потомства.
— Тогда прошу тебя, скажи, как мне выпала такая удача? Мне следует понимать, что ради меня ты изменил своим привычкам?
— Похоже, так. Но ведь с тобой все было совсем иначе. Она фыркнула:
— Не надо меня дурачить.
— Я не дурачу. Я понимаю твое огорчение и расстройство. Это…
— Ты не способен даже начать понимать мое огорчение, — перебила она. — У тебя нет ни малейшего понятия о том, что я сейчас чувствую.
— По крайней мере, дай мне возможность хоть что-то исправить. Это я смогу.
— На случай, если ты сам не заметил, — она сердито взглянула, — слишком поздно что-либо исправлять.
— Я имел в виду, что мы могли бы пожениться. Она бросила на него язвительный взгляд.
— Учитывая, что я уже замужем, — ее голос был полон сарказма, — твое предложение просто прелестно.
Щека у него нервно задергалась, но Дарли сумел удержать себя в руках.
— Мы могли бы пожениться после того, как ты получишь развод, — произнес он с предельной выдержкой.
— Который может никогда не случиться. — Ее взгляд оставался ледяным. — Я не вчера родилась. Не стоит разыгрывать передо мной этакое рождественское представление.
— Это не представление. Я действительно так думаю.
— Может, в данный момент это и так, но такой человек, как ты? — Она вскинула брови. — Да ни в одном тотализаторе никто не рискнет поставить ни гроша на то, что лорд Дарли женится, — выдохнула она, — да и я тоже.
— Ты так хорошо все заранее знаешь, верно? — спросил он самым, что ни на есть ласковым голосом.
Она на мгновение закрыла глаза.
— Сейчас я сама не знаю, что я знаю, — прошептала она измученно, полностью выбитая из колеи.
— А я знаю одно, — заявил Дарли, собираясь озвучить то, что еще несколько недель назад счел бы совершеннейшим безумием. — Я знаю, что люблю тебя.
— Ты не знаешь, что такое любовь. — Мужчина вроде него? Она не была столь наивной.
— Я знаю, что такое нелюбовь. Она тихо фыркнула:
— Ты себя недооцениваешь, преуменьшаешь свои достоинства.
Он удивлялся собственному хладнокровию. Меньше всего он походил на мужчину, который позволил бы женщине ругать его. Будь на ее месте другая, он давно уже выскочил бы за дверь.
— Это ты можешь предаваться размышлениям, любишь ли ты меня или нет, но если ты хоть чуть-чуть склонна одарить меня своей привязанностью, мы могли бы создать семью, наш дом, ради этого ребенка. Хотя бы подумай об этом. — Услышать такое от мужчины, считавшегося в Лондоне самым закоренелым холостяком, это что-то значило. — Если ты согласишься выйти за меня, это даст нам лишний стимул и резон ускорить твой развод.
Она застонала — в свете предстоящего материнства она совсем забыла об этой кошмарной проблеме.
— Можешь быть уверен, уж здесь-то Графтон развернется вовсю, будет злобным и неумолимым.
Элспет казалась совсем маленькой в массивном кресле, и, не дожидаясь позволения, Дарли пересек комнату, выдернул ее из кресла и заключил в объятия.
— Это не катастрофа, — произнес он, явно ободренный тем, что она не противилась. — Это же просто чудесно, что у нас будет ребенок, и более того, — он опустил голову, их взгляды встретились, — я хочу сделать тебя счастливой. И тебе не о чем беспокоиться, я никому не позволю причинить тебе боль, и ни один скандал не затронет ни тебя, ни нашего ребенка. Она чуть шевельнулась.
— Ах, если бы мир не был так жесток к нам.
— Ни единая душа не посмеет тебя и пальцем тронуть. — Он прижал ее крепче. — Даю тебе слово. Мы позаботимся, чтобы твой развод прошел в максимально короткий срок, а затем мы поженимся — да хоть в Виндзорской капелле, если захочешь.
— О Господи, нет! Не надо так публично! — встревожилась она.
Он ухмыльнулся:
— Это означает твое «да»?
— Со всеми этими проблемами, что навалились на нас, даже если это было «да», за ним должно было последовать большущее «может быть».
Ему очень понравилось то, как она произнесла «на нас». Он и представить себе не мог, что столь короткое словечко вызовет в нем такое ликование, хотя еще совсем недавно любой такой намек прозвучал бы для него как анафема.
— Я с удовольствием приму любое «да».
Словно он всю свою жизнь был романтиком. Словно тот, другой лорд Дарли был каким-то чуждым созданием, пришельцем с другой планеты. Словно иметь ребенка было его самым большим желанием.
Такова была великая преобразующая природа истинной любви.
— Давай все скажем твоему брату, — заявил он, желая разнести эту новость по всему свету. Схватив ее за руку, Дарли направился к двери.
Элспет отступила:
— А надо ли?
— Дорогая, рано или поздно Уилл все равно задастся вопросом, почему у тебя растет животик.
Она воззрилась на него:
— Я не нахожу в этом ничего смешного.
— Скажем это иначе. Лучше уж пусть он узнает это от тебя, чем от кого-либо другого. — Он вскинул брови. — Ты же знаешь, как обсуждает хозяев прислуга, а уж после сегодняшнего визита доктора…
Она застонала.
— Я сейчас не в состоянии принимать какие-то решения.
— Я возьму на себя любые, самые ничтожные проблемы, не волнуйся ни о чем. Все, что тебе надо делать, — это есть, спать, беречь свое здоровье ради нашего дитя и время от времени дарить мне улыбку.
— Слишком уж ты весело и радостно воспринимаешь все это дело, — упрямо проворчала Элспет.
— Это, наверное, любовь, — ответил Дарли, не подвергая сомнению свои порывы, чем, впрочем, он и прежде не страдал. Не сомневался он и в чувствах Элспет к нему — может, это была самонадеянность или же просто следствие многолетнего женского обожания. — Давай скажем сейчас твоему брату, и Малькольму, и всем остальным — Генри, Софи, Чарли. Все новости и всем сразу. Раз уж Уилл уже знает о разводе, надеюсь, он обрадуется, когда узнает о наших планах на брак. А поскольку ты время от времени будешь чувствовать дурноту, они все равно довольно скоро догадаются, что ты ждешь ребенка.
Не чувствуя себя столь уверенной, как Дарли, не зная, как окружающие отнесутся к их связи, Элспет пробормотала:
— Скажи им ты… а я увижусь с ними, с каждым… ну, может, завтра. Он рассмеялся:
— А ведь ты можешь выбрать любого из моих берберов, если пойдешь сейчас со мной, когда я сообщу наши новости.
