Камеру мы со Старуновым покинули только на рассвете. Ноги не слушались, пришлось тяжело опираться на письмоводителя. Хотелось не то чтобы спать, а просто умереть тихонько от невероятной сокрушающей усталости.
– Прилечь вам надобно, Евангелина Романовна, - бормотал парень. - Все время на ногах, виданное ли дело барышне так трудиться.
Он отвел меня в кабинет Волкова, помог устроиться на диванчике.
– До полудня поспи, - велела я, - после распиши все предметно по пунктам, в два отдельных дела убийства оформи. Стой! Иван, возьми в столе ключи, отопри сейф.
Старунов забренчал связкою:
– Ни один не подходит.
Странно, очень странно. Мишкина сказала, что из спальни Чиковой забрала саквояж с деньгами, кожаный дорожный саквояж. Совпадение? Другие деньги? Григорий Ильич… Спросить. Где он? Почему еще не вернулся? Нет, не могу больше думать.
Отпустив подчиненного, я попросту заснула.
– Гелюшка, – позвал негромко Волков, – вижу, как ты умаялась, но вынужден…
– Что? - открыв глаза, я резко села.
Грегори, пошатываясь, стоял перед диванчиком.
– Орудие преступление я тебе добыл, но более… – Он протянул мне неаккуратный газетный сверток. - Пора мне.
Газету я не развернула, переложила на стол, подxватила Волкова под руку,тот отстранился, обнимая меня за плечи.
– Проводишь?
– Саквояж где? - cпросила я резко.
В карих глазах зажглось удивление:
– В сейфе. Где же еще?
– А ключ от сейфа?
– У тебя.
– Погоди, присядь, минуточку погоди, не засыпай.
Выскользнув из мужских рук, я бросилась к столу, достала из ящика связку. Третий же ключ подошел, дверца сейфа распахнулась, внутри на нижней полочке стоял мой саквояж. Горестный вздох Грегори заставил меня поторопиться с запираниями.
– Прости, - сказала я, выводя Волкова из кабинета, – Мишкина все про этот треклятый… Осторожно! … твердила. Евсей Харитонович, подсобите.
Буквально волоком мы с Давиловым доставили Григория Ильича в его квартиру.
– Раскололась мадам Мими, – хвасталась я напропалую, - Старунов ещё помог,толковый оказался парень, на ножах коллекционных старые следы крови учуял.
Давилов снял с Волкова сюртук, уложил в постель.
– Она ведь немало душ погубила, Мишкина эта. С саквояжем меня заморочила. Говорит, деньги у Чиковой свои забрала и гарнитур жемчужный. В котором та, помнишь, на балу была? Блатные твои про драгоценности не упоминали?
Волков болезненно морщился:
– Хорошо хоть нож возвернули. И деньги похищенные и драгоценности…Не бросай меня, Гелюшка, обещай.
– Не брошу.
– Дела на себя прими.
– Непременно. - Я взяла горячую гринину ладонь в свои. - Все в лучшем виде исполню.
Он бормотал ещё что-то про чувства, про то, что прежде подобных мне созданий не встречал, просил прощения за ту ночь. Мои щеки горели, Давилов за спиной почтительно сопел. Наконец Гриня затих, я спрятала его руку под одеяло, поднялась.
– Что ж, Евсей Харитонович, в нашем с вами присутствии нужды здесь более нет.
– Так точно! – Щелкнул каблуками чиновник. - Ваше высокоблагородие госпожа пристав!
В своем чародейском сне мистер Грегори Волкав удовлетворенно ухмылялся. Он успел, все успел,и саквояж в сейф поставить,и ключ обратно на колечко прицепить. Теперь ничто не указывает на его связь с этим делом. Некие абстрактные деньги, о которых твердит безумная опиумщица, некие его случайные слова. Он все правильно рассчитал, даже время погружения в сон. Рыжей сыскарке будет чем заняться в ближайшие дни,и об этом он позаботился. Еще одно звено в цепи надломилось и она уже осыпается в блестящие кусочки новой головоломки.
