А вокруг нас ревело пламя! Оно было жарким и яростным, чёрно-золотым, ярким, слепящим, скрывающим нас от посторонних глаз.
Ник оторвался от меня первым. Он тяжело дышал, ровно как и я, и всё не мог взять под контроль собственные эмоции. Но у него всё же получилось выдохнуть едва слышное:
— Метка усиливает наши эмоции.
И я поняла, что он прав. Потому что не испытываю я к нему той ненависти, что чувствовала пару минут назад! И сейчас… этот поцелуй… я почти до безумия хотела, чтобы он поцеловал меня вновь. Хотела ещё. Хотела больше. Намного больше.
Николас и сам сдерживался с трудом. Его всё ещё чёрные глаза смотрели на меня с горящей жадностью, с желанием, рвущимся наружу, почти с обожанием. Обожанием на грани ненависти.
— Мне нужно время, — он с силой зажмурился, с трудом отодвинулся от меня и договорил, — нам нужно время привыкнуть к этому. Прости.
А после развернулся и, с силой погасив бушующее вокруг пламя, быстро пошёл прочь, не глядя ни на кого вокруг.
Адепты испуганно расступались перед ним, но он мало обращал на них внимания.
Ник просто уходил, сгорбив спину и глядя себе под ноги, едва заметно пошатываясь, один раз споткнувшись, но даже не заметив этого.
Уходил, а я стояла и беспомощно смотрела ему вслед, не зная, что делать.
Окружающие явно ожидали от меня каких-то действий. Смотрели непонимающе, неслышно переговаривались, а я…
Мне так больно ещё никогда не было. Не было больно, когда вышел из-под контроля вчерашний портал. Не было больно, когда мы заживо горели.
Боль пришла сейчас.
Невыносимая, тянущая, рвущая на части боль.
Боль, от которой хотелось кричать. Кричало всё внутри меня, каждый орган, каждая клеточка, кричала сама кровь. Кричала от обиды и непонимания. Кричала ему вслед «Стой! Не уходи! Ты нужен мне!»
Но Ник не слышал этого крика, удаляясь с каждой секундой всё дальше и дальше, разрывая меня изнутри все сильнее и сильнее, оставляя на сердце глубокие кровоточащие раны, которые был не в состоянии залечить ни один лекарь.
Раны, от которых не было спасения.
И я вымученно улыбнулась глядящим на меня со всех сторон адептам, повернулась и пошла в противоположную от Ника сторону. Я шла, не глядя по сторонам, устремив бездумный взгляд чётко вперёд. Шла уверенно, так, чтобы никто не догадался, что у меня сводило от боли каждую клеточку.
Уходила молча и улыбаясь. Зашла в замок, в какую-то тёмную пыльную комнатку, скинула на закрывшуюся за спиной дверь какое-то заклинание, даже не понимая, что это и откуда я его знаю, остановилась по центру.
И просто стояла, пока ноги обессилено не подогнулись, а с ресниц не сорвались обжигающе горячие слёзы. И я заплакала, разрывая от беззвучного крика собственное не до конца прошедшее горло. Я всё плакала и плакала, боясь издать хоть звук, боясь того, что кто-то может меня услышать, боясь попасться кому-то на глаза.
Душу невыносимо рвало на куски. Ник ушёл, сказал, что ему нужно время, чтобы справиться, но… но как же я?! Что теперь делать мне? Он оставил меня совсем одну. Одну в этом чужом для меня мире, без друзей, без… надежды. Ник был моей единственной надеждой на спасение, а теперь он ушёл. Как мне справиться со всем этим?
С трудом разлепив слезящиеся глаза, я с ненавистью взглянула на подаренный им браслет. Плохо понимая, что делаю, потянулась и сорвала украшение с руки, повредив замок. Потом с точно такой же ненавистью сдернула с шеи кулон, сжала оба в ладонях и со слепящей яростью отшвырнула от себя прочь.
Украшения жалобно звякнули в тишине, замерев без движения, а я почувствовала себя невероятно беззащитной, слабой, уязвимой.
И моя истерика пошла по второму кругу, в этот раз с громкими завываниями, хрипящим криком и всхлипами. Но только за миг до того, как истерика накрыла меня болезненной волной, я успела бросить в стены что-то, расползшееся в стороны мерцающей плёнкой и заглушившее окружающие звуки.
Это была вторая истерика за два дня, только в отличие от первой — эта проходить не спешила. Она становилась всё сильнее и сильнее, пока не выжгла внутри меня все чувства, оставив только одно.
Ненависть.
И я кричу — остановите пленку,
Это кино я уже смотрел!
Эй, режиссер, заканчивай съемку!
А он смеется в объектив, как в прицел…
***
Мне дали ровно неделю спокойной жизни. Неделю, в которой не было Ника, не было демона, не было покушений. Не было ничего. Я просто занималась со всеми преподавателями разом, решив завалить себя до усталости, перебегая от одного к другому, познавая множество магических вещей, начиная углублённо изучать саму магию.
Преподаватели пришли в восторг от моего рвения, охотно шли навстречу и… и постоянно расспрашивали о татуировке золотого дракона. Все остальные тоже о ней спрашивали, просили посмотреть и даже потрогать. И глядели на меня так, будто я сбежала из музея диковинных штучек.
В общем, они все меня раздражали. И я бы честно злилась, если бы не валилась с ног от усталости.
Кстати, мне выделили новую комнату. Точнее — комнаты. Их было целых пять: просторная гостиная, спальня с большой кроватью, ванная, кабинет и даже кухня. Вообще, как я поняла, эти комнаты на преподавательском этаже для меня и готовились, только Ник всё испортил, утащив меня к себе.
От самого создателя всех моих проблем вестей не было. От лжеЭргаса тоже. Мне вообще кажется, что оба не показывались, потому что боялись меня и накатившего на меня состояния «без тормозов». Мне просто уже было на всё наплевать. И я уверена, появись кто-нибудь из них передо мной, я бы его без промедления убила. Исключительно ради всеобщего блага.
А ещё за эту неделю я поняла, что что-то странное происходит с моей магией. Она… не слушалась меня. Огонь мог вспыхнуть сам по себе — особенно страшно это было на одном из практических занятий. Я на нём присутствовала в качестве наблюдателя и просто записывала всё, что делали и выясняли остальные, получив разрешение ходить и смотреть. Огонь появился неожиданно, хотя я была совершенно спокойна, и в итоге адептам пришлось спасаться бегством и переделывать свою практическую, потому что кабинет, в котором мы были, полностью сгорел!
Я даже не поняла, как это произошло, но решила быть ещё аккуратнее.
Ещё несколько раз я просыпалась ночью в огне. А один раз даже подожгла человека! Но там всё хорошо закончилось, пламя я быстро потушила и потом долго извинялась. Меня, правда, сразу простили и заверили, что всё в порядке, но на всякий случай обходили стороной.
А ещё что-то странное творилось с моим настроением. Я то злилась не из-за чего, то хотела кого-нибудь убить, то меня с головой накрывала спокойная ярость, когда тебя все бесят и одновременно с тем тебе на всё наплевать.
